Первыми почувствовали на себе появление этих особо обученных солдат англичане. Их потери возросли, хотя активных боевых действий не велось. На первый взгляд, бойцов, которые нечаянно выглянули из окопа, поражали шальные пули, но почему-то они всегда попадали точно в голову. Приметив такую особенность, британское командование решило организовать обучение собственных сверхметких стрелков. Лучшие результаты показывали бывшие охотники, попавшие в ряды королевской армии не только из Англии, но и из Канады, Австралии, Южной Африки.

Вероятно, поэтому названием для новой военной специальности и стало английское слово «sniper». Англичане же разработали некоторые методы снайперской службы: маскировочные костюмы из легкой ткани с нашитыми на них пучками травы и листьями; использование так называемых «скульптмакетов» – муляжей разных предметов (коряг, камней, бревен и проч.), за которыми прятались снайперы, ведя наблюдение за противником; применение на боевых позициях манекенов, одетых в солдатскую униформу, которые помогали спровоцировать выстрел вражеского снайпера и таким образом определить его местонахождение.

Под влиянием широкой практики на полях Первой мировой войны довольно быстро сложилась программа двухнедельных армейских курсов для сверхметких стрелков. В нее вошло не только доскональное изучение оружия и оптического прицела, практическая стрельба по неподвижным и движущимся мишеням стоя, лежа, с колена, в поле, в лесу, с дерева, но и преподавание законов баллистики, способов маскировки, использования компаса, чтения карты, ориентирования на местности и даже распознавания звуков ночью.

Один из лучших снайперов английской армии капитан Клиффорд Шор, занимавшийся обучением рядовых на курсах, сформулировал философию своей нелегкой профессии. В мемуарах, изданных в Англии уже после Второй мировой войны, он писал:

«Снайперское искусство – это хладнокровное лишение жизни другого человека и своего рода наука, которой нужно учиться и которую необходимо совершенствовать. Часто я слышал мнение, будто бы снайпер должен ненавидеть немцев или другого своего противника, но я на практике убедился в том, что те, кто сильно ненавидел немцев, кто потерял на войне семью, не становились хорошими снайперами. Я предпочитал выбирать людей холодных и уравновешенных, даже флегматичных. То есть охотников, которые не чувствуют ненависть к своей жертве, но считают наиважнейшим для себя подобраться к ней незаметно и уничтожить.

Когда снайпер уже занял выгодную позицию, он ощущает какой-то душевный холод. Меняется темп дыхания, обостряется слух и появляется известное всем охотникам беспокойство. Оно усиливает концентрацию внимания. Рано или поздно, когда в прицел на пересечение линий попадает враг, никаких угрызений совести уже нет.

Настоящий охотник никогда не станет “мясником”. Он не убивает лишь для того, чтобы убивать. Для него неизменно есть что-то волнующее в том, чтобы подкрасться к добыче и поразить ее. В случае удачи у него возникает ощущение, несравнимое ни с чем другим по силе и глубине чувств, которое приводит ум и сердце в состояние огромного воодушевления…»

Первая большая группа военнослужащих для изучения снайперского дела в Советском Союзе была сформирована на базе Стрелково-тактических курсов усовершенствования командного состава РККА «Выстрел» имени Коминтерна в 1929 году.