Трудно объяснить, какие чувства вызывало присутствие примарха. Даже я, закаленный командир ордена, космодесантник лучшего легиона, ощутил благоговение и смирение. Не удивительно, что в легендах говорится, будто обычные мужчины падали в обморок в присутствии Льва. Он излучал силу и интеллект, каждое движение было совершенно, каждое высказывание — прекрасно обосновано.

Ничуть не испуганный, я был вдохновлен. Много лет прошло с тех пор, как Император повел нас за собой, Империум его трудами и заботами стал огромен. И вот, стоя перед нашим примархом, чувствуя, как его первозданная сила, будто жар, покалывает мою кожу, я присягнул новой клятвой и Императору, и человечеству, и Темным Ангелам, и самому Льву Эль'Джонсону.

Как раз тогда Великий крестовый поход достиг своего апогея. На Калибане я провел всего несколько дней, не уставая поражаться, насколько он прекрасен. Как я сейчас понимаю, в нашем примархе отразилась его родина. Видимая часть казалась бесподобной, но в глубине таился мрак.

Мой орден снова отправился расширять границы Империума, мы опять сражались против врагов человечества и теснили их дальше и дальше во тьму. Именно тогда все стало меняться. Медленно, незаметно влияние Льва сделалось ощутимым, и в легионе словно возник диссонанс. Пока мы боролись за Императора, мы фактически имели свободу действий. У нас был мандат, предназначение, и мы интуитивно понимали, чего от нас ждут. Это — то самое предвидение, мечта, о которой я уже рассказывал, понимаю, тебе трудно такое осознать. Вы, не присутствовавшие там, не внимавшие речам Императора, никогда меня не поймете. Та судьба — часть меня самого и подобна в этом второму сердцу.

В то время как Император посылал нас вперед в уверенности, что его воля — наша воля, примарх начал действовать иначе и ввел жесткий контроль. Поначалу это воспринималось как должное, ведь Лев действительно был гениальным стратегом, он координировал усилия Темных Ангелов, и никто не мог нас остановить. Однако постепенно, год за годом, у командиров орденов оставалось все меньше полномочий и самостоятельности. Лев практически полностью взял на себя бразды правления легионом.

Именно тогда произошло событие, зародившее во мне подозрения. На первый взгляд оно могло показаться незначительным. Корабли ордена вышли из варпа в отдаленной звездной системе, и мы отправились вглубь нее, чтобы отыскать обитаемые миры. Уже близ внутренних планет от разведчиков пришло сообщение, что чужой флот находится прямо по курсу. Мы выстроились в боевой порядок, приготовились к атаке и приступили к маневрированию, чтобы занять самую выгодную позицию. Я был доволен нашим преимуществом и приказал атаковать. Этот приказ мог дорого обойтись нам, если бы не бдительность одного из капитанов авангарда. Он отказался открыть огонь и срочно представил доклад. Вражеский флот вообще не был нашим врагом! Мы едва не атаковали корабли двадцать третьего ордена под командованием Ментея.

Атака, которая едва не привела к катастрофе, была прервана, о ней больше не говорили, но я задумался. Почему Ментей оказался там? Почему Эль'Джонсон отправил в одну и ту же систему два флота? Я предположил, что наш примарх впервые совершил ошибку. Но это выглядело невероятным, ведь точное планирование и координация были сильными сторонами Льва. Он никогда не совершал ошибок такого рода. Имелась вероятность, что ошибся Ментей или ошибся я, но, посовещавшись, мы оба пришли к выводу, что просто следовали полученным приказам.