— Я тоже, конечно, не хочу подвергать друга Роджера опасности. Мы пошлем ему письмо. Он умеет читать? О, да, ты говорил, что Роджер посылал ему сообщения. Иди на кухню, Шэннон, поужинай. Поедешь в пивную завтра утром. Потом через неделю или около того опять езжай туда и узнай все. Убедись, что письмо не пропало. Подмажь их на первое время, я дам тебе денег, чтобы они были заинтересованы, и посули золотые горы, если Рестор оставит письмо в ответ на мое.

Шэннон кивнул. Он сделает все, что нужно. За лошадьми Роджера надо присматривать и он найдет кого-нибудь в помощь. Но пройдет много недель и даже месяцев, пока Пьер приедет. Он верил в это, война войной, но контрабандист вернется рано или поздно. Сэр Джозеф согласится с этим. Цены на французские вина подскочат, раз объявлена война. Рестор этого не пропустит. Если он ускользнул от бесшумных катеров таможенников, он вряд ли боится неуклюжих военных судов. Возможно, смешно рассчитывать на таких людей, но он утешал себя, что контрабандист должен помочь Роджеру. Сэр Джозеф вытащил лист бумаги из письменного стола и описал всю историю по-французски.

Роджер сказал Леонии о войне, но ничего не рассказывал о своих страхах. Она с удовольствием согласилась остаться в Париже, когда они переехали от здания Конвента. Их новое жилье имело большой недостаток. Оно находилось рядом с Тэмплем, где содержалась в заключении королевская семья. Во время сентябрьской резни чернь также побывала здесь, чтобы посмеяться и напугать короля и королеву. Роджер знал об этом. Король умер, и вероятность дальнейших выступлений вокруг Тэмпля значительно снизилась. Неважно, где они будут жить, думал он, везде что-нибудь может случиться.

Дом был не такой приятный, как у Сэнт Роше. Комнаты были меньше, не было садика, так что Леония была вынуждена гулять с Фифи или выпускать ее на улицу одну. Собачка была умная и прекрасно обученная. Она никого не подпускала к себе, если ей не было сказано слова «друг». Фифи убегала и пряталась даже от постоянных посетителей магазина, которых хорошо знала.

Роджер думал, что его переезд скажется на его бизнесе, так как его прежние посетители не будут утруждать себя и не поедут такой дальней дорогой.

Он ошибся. Скоро они нашли дорогу сюда, браня его за то, что он не предупредил их и заставил наводить справки в штаб-квартире отделения. Хуже всего, что за долгую дорогу они останавливались в кафе, чтобы выпить и закусить, и везде расхваливали Роджера. Скоро комиссары Тэмпля, охраняющие королевскую семью, стали его клиентами. Роджер проклинал свою удачу и попытался создать впечатление вспыльчивого и неразговорчивого человека, стараясь говорить как можно меньше, чтобы скрыть свой акцент.

Тем не менее вскоре после того, как они поселились здесь, пришла беда. Один из комиссаров, Франк Тулон, страстный революционер, который сыграл видную роль в свержении короля десятого августа, пришел починить свой пистолет. Магазин был открыт, и Леония играла с Фифи на кухне, весело болтая. Тулон взглянул на Роджера:

— Твоя жена говорит на изысканном французском, — сказал он.

— Она была гувернанткой у Мари де Коньер, — ответил Роджер.

— Ей нравилась ее госпожа?

Роджер не сводил глаз с ружья, которое изучал, сжав руки под прилавком, чтобы удержать дрожь.

— Ей нравилось есть, — промычал он, затем крикнул, — Леония, тише!

Болтовня, наконец, смолкла, но Фифи, встревоженная необычным напряжением и странным тоном Роджера, ворвалась в магазин. Тулон взглянул на собаку и удивленно поднял брови. Он был из хорошей семьи, но из Гаскони, где даже высшая знать была бедна как церковная мышь. Тем не менее, он оценил породу собаки. Роджер скользнул одной рукой под прилавок, где лежал наготове заряженный пистолет.