Люси Мод Монтгомери. Анин Дом МечтыИстория Ани Ширли – 5
Глава 1 На чердаке Зеленых Мезонинов
— Какое счастье, что я покончила с геометрией! Больше мне не придется ни изучать ее, ни преподавать школьникам, — сказала Аня Ширли немного мстительным тоном. Бросив изрядно потрепанный том Евклида в большой сундук со старыми книгами, она торжествующе захлопнула крышку и, сев на нее, взглянула на Диану Райт серыми, как утреннее небо, глазами. Чердак, где сидели подруги, был, как, вероятно, все чердаки, уютным, полутемным и наводящим на размышления местом. В открытое окно, возле которого сидела Аня, вливался сладкий, душистый, согретый солнцем воздух августовского дня, а за окном шелестели листьями и метались на ветру ветви тополей. Сквозь них виднелся яблоневый сад, все еще сгибающийся под тяжестью своего необыкновенно щедрого румяного урожая, а еще дальше темнели леса, где пролегали волшебные извивы Тропинки Влюбленных. И над всем этим в голубом южном небе тянулась громадная горная цепь снежно-белых облаков. За другим окном можно было видеть далекое синее море в белых гребнях волн — прекрасный залив св. Лаврентия, на котором, как сверкающий драгоценный камень, лежит Эбигвейт, чье нежное и благозвучное индейское название давно заменили более прозаическим — «остров Принца Эдуарда». Диана Райт за три года, прошедших с тех пор, как мы видели ее в последний раз, приобрела черты почтенной замужней особы, но ее глаза оставались такими же черными и блестящими, щеки такими же розовыми, а ямочки на них такими же обворожительными, как в те далекие дни, когда она и Аня поклялись друг другу в вечной дружбе, стоя на садовой дорожке возле дома Барри. На руках Диана держала маленькое спящее чернокудрое создание, уже два года известное авонлейскому обществу как маленькая Анна Корделия. Авонлейские жители, разумеется, прекрасно понимали, почему Диана назвала свою дочку Анной, но имя Корделия вызывало немалое недоумение. Среди родных и знакомых Райтов и Барри никогда не было ни одной Корделии. Миссис Эндрюс высказывала предположение, что это имя было взято Дианой из какого-нибудь низкопробного романа, и удивлялась, что у Фреда не хватило здравого смысла, чтобы воспрепятствовать этому. Но Диана и Аня только улыбались друг другу, слыша такие речи. Они-то знали, почему маленькая Анна Корделия получила такое имя. — Ты всегда терпеть не могла геометрию, — сказала Диана с улыбкой. — Да и вообще, ты, наверное, безмерно рада, что работа в школе теперь позади. — О, мне всегда нравилось преподавать… если, конечно, не считать геометрии. Последние три года в Саммерсайде прошли очень приятно. Миссис Эндрюс даже сочла необходимым предупредить меня, когда я вернулась в Авонлею, что скорее всего супружество не покажется мне, вопреки моим надеждам, намного легче работы в школе. Очевидно, миссис Эндрюс вслед за Гамлетом полагает, что уж лучше терпеливо сносить привычные невзгоды и беды, чем бросаться навстречу новым, о которых нам ничего еще неизвестно. И Анин смех, такой же беспечный и неудержимый, как в давние дни, но с новообретенной мелодичностью и глубиной звука, огласил старый чердак. Внизу, в кухне, Марилла, варившая варенье из синих слив, услышала его и улыбнулась, но тут же вздохнула, подумав, как редко теперь будет звенеть этот смех в Зеленых Мезонинах. Никогда за всю ее жизнь ничто не принесло Марилле столько радости, сколько известие о том, что Аня станет женой Гилберта Блайта. Но всякая радость неизбежно несет с собой и легкую тень печали. На протяжении трех саммерсайдских лет Аня часто приезжала домой на каникулы и выходные дни, но после свадьбы два визита в год — это все, на что можно надеяться. — Пусть тебя не тревожит то, что говорит миссис Эндрюс, — сказала Диана со спокойной самоуверенностью матроны, обладающей четырехлетним опытом. |
