– Давай «Ромашек», – согласился мужик, чтобы быстрее окончить эту пытку. – В мой пакет.

Расплатившись, он спрятал целофановый мешок с добычей за полу засаленного пиджачонки и выскользнул за дверь.

– Хоть бы и мой налево сходил что ли, – хохотнула бабенка из очереди, – давно настоящими шоколадными не баловалась.

Три дня назад мужик действительно сходил налево. И сходил-то неудачно, по-пьяной лавочке, ни удовольствия, ни воспоминаний. А кило шоколаду все равно покупай! ЕМУ неважно, было удовольствие, или нет. ЕМУ главное – расплата.

Глава 3

На таможенный пост Бес прибыл ночью. Ночь была безветренная, морозная, светлая. Звезды в небе, словно старые сплетницы, сгрудились в созвездия и с холодным интересом заглядывали в глаза Бесу. Ближе к линии горизонта звезд было меньше, на каком-то этапе они вообще пропадали, а потом появлялись снова, но уже в гораздо меньшем количестве и худшем качестве. А впрочем, это уже были не звезды, а огни Но-Пасарана.

Если бы Бес был романтиком, он бы решил, что вся эта картина сильно смахивает на иллюстрацию к сказке Гоголя. Но Бес ни в малейшей степени не страдал этой дамской болезнью, поэтому не особенно удивился даже нелогичному, если не сказать больше, поведению таможенника, который молча и зло протирал ветровые стекла каждому задерживаемому автомобилю.

Бес еще раз окинул взглядом небо, посмотрел на странного таможенника и коротко, только для себя произнес:

– Мне здесь нравится.

Уже в дороге он решил, что по сути, судьба сама подобострастно расстелила перед ним ковровую дорожку к воплощению его планов. И действительно: зачем делать то, что он хотел сделать явно, когда это можно сделать скрытно? Зверь всегда сильнее, если он до поры, до времени невидим другими.

Бес великолепно умел двигаться в темноте. Глаза его еще верно служили свою службу, интуиция могла сравниться разве только что с бортовым компьютером космической станции. Поэтому он почти без плутаний нашел то, что искал. Бес немного взлохматил волосы, лег на снег, покрутился, встал состроил жалкую мину и постучался в дверь. Над дверью мигала веселеньким, но неисправным неоном вывеска «Улыбка».

Приближалось время обеда, и Костя отправился по направлению к своему дому. Обедал он на квартире. Во-первых, от отделения милиции до дома было всего ничего ходьбы. Во-вторых, его квартирная хозяйка, Анна Васильевна, с удовольствием готовила для постояльца за вполне уверенную плату, в-третьих, если бы Костя обедал вне дома, то и Печной дед оставался бы голодным, так как Анна Васильевна и не догадывалась о том, где скрывается от нее непокорный свекор и что он уминает ее борщи наравне с постояльцем. В-четвертых, рабочий график Комарова был свободный, если бы он сутками сидел в кабинете и ждал поступления жалоб, то быстро бы обленился, растолстел и стал бы походить на равнодушного ко всему, кроме сала Ведерко. В-пятых, сегодня приехал Кирилл, и Косте не терпелось продолжить вчерашний спор.

Уже подходя к забору, Комаров услышал голос брата.

– Пропустишь ты меня, или нет, скотина безмозглая.

Кирилл был явно раздражен. Вслед за словами послышался топот, звук падающего тела и легкий стон.

– Пошел вон! Весь кобчик из-за тебя отбил. Выпустишь ты меня, или нет? Ну нет у меня сена, или что вы там любите, нет. Хочешь конфетку? Не хочешь? Пропусти! Брысь, фу, тпру, кыш, вон отсюда! Как вас там еще прогоняют?

Костя подошел к самому забору, встал на цыпочки и заглянул во двор. На скользком, заледеневшем пятачке лежал, приподнявшись на локтях, Кирилл. На расстоянии вытянутой ноги от него стоял Мухтар. Козел наклонил голову с загнутыми рогами и строго взирал на брата хозяина.

– Ко мне, Мухтар, – тихо сказал Костя, не заходя во двор.