Дама с зонтиком, проверив состояние помады на своих губах, спрятала зеркальце и зацокала каблучками дальше, а Анна не решалась сделать шаг. Боялась себя выдать. Удары сердца отдавались под сводом черепа.

Она выждала немного, делая вид, что набирает сообщение. Прохлада ослабевала: незнакомка удалялась, и Анна будто в жерло вулкана погружалась, чувствуя себя пирогом в духовке. Властная сила, звеня натянутой струной, снова влекла её, тащила... Один раз ощутив эту магическую свежесть, Анна поняла всю невыносимость существования вне её шлейфа.

Фея прохлады (так Анна окрестила незнакомку про себя) тем временем приближалась к небольшому липовому скверу. Цветущие деревья источали такой сильный аромат, что у Анны даже во рту стало сладко, будто мёда наелась. Стараясь не выдавать своего пристального интереса, она исподтишка наблюдала за дамой. Та потянулась лицом к низко склонившейся ветке и вдохнула запах липового цвета. Улыбнулась? Анна держалась на почтительном расстоянии, поэтому не могла как следует рассмотреть.

Незнакомка грациозно присела на скамейку и, одной рукой держа зонтик, второй принялась рыться в сумочке у себя на коленях. Ей было не очень удобно. Анна, осенённая внезапной идеей, решила прибегнуть к техническим средствам. Снова делая вид, будто в смартфоне у неё кипит виртуальная жизнь, она включила камеру и максимально приблизила изображение Феи. Смартфон был не из дешёвых, мощная камера давала десятикратный зум, который позволил наконец разглядеть лицо обладательницы освежающего шлейфа. Анна опасалась увидеть круглую, как творожная ватрушка, непроницаемо-невыразительную физиономию с носом-картошкой, но напрасно: такой чудесный ротик, который она уже имела счастье видеть, просто не мог находиться на невзрачном, некрасивом лице. Всё остальное тоже не подкачало. Но не безукоризненной, холодной и пустой, модельной красотой оно отличалось, а дышало живой прелестью. Сладкая булочка с сахарной пудрой. Нет, кексик с изюмом. Кондитерские ассоциации навевал белый зонтик с кружевным узором. Глазурь на торте, тончайшие затейливые завитушки с лимонным привкусом. Лизнуть.

И вдруг Фея вскинула голубые с сероватой дымкой глаза и посмотрела прямо в объектив. Анна чуть смартфон не выронила: в солнечное сплетение будто шаровая молния влетела. Ослепительный сгусток света, но не выжигающий изнутри, а такой же мягкий и живительный, как тот сладко-свежий шлейф прохлады. Анна еле удержала аппарат в заплясавших от дрожи пальцах. Тёмные очки хотя бы что-то... да ладно, что они там прикрывали? Они соскользнули по влажной коже и уже еле держались почти на самом кончике носа. Голый, откровенный, неподвижно-зачарованный взгляд поверх чёрных щитков. Спасительным тут могло быть только расстояние, да и то... Тьфу, чёрт! В горле пересохло, а бутылку с водой Анна забыла на той скамейке под сиренью.

Встать и уйти? Сидеть и смотреть? И то, и другое выдало бы с головой. Она кругом пропала, куда ни кинься. Тело неуклюже обмякло, и попытки принять непринуждённо-небрежную позу неумолимо заканчивались нелепым ёрзанием. Как уж на сковородке — в прямом смысле. В конце концов Анна кое-как встала и, будто бы с полными штанами кактусов, зашагала к выходу из сквера — прочь от оазиса свежести.