— Понятно, — кивнул майор, выслушав мой рассказ до конца. — Что сказать, молодец. Побольше бы нам таких… Хотя конечно изрядная доля везения присутствует. Но справился, хоть и противник достался непростой, и у тебя опыта пока маловато. Постарайся без таких вот авантюр, на будущее, пока не окрепнешь. Кстати, держи. Потом ознакомишься. Сейчас более не задерживаю.

Он кинул мне через стол папку с бумагами.

Выйдя из кабинета, заглянул внутрь. Там оказались документы на катану, аккуратно подшитые на скоросшиватель. Наградной лист на меня, документ о передаче меча Управлению КГБ неким Бузмаковым А. А. — видимо, директором. Солидного вида свидетельство о праве на наследство… ага, получается, директор получил катану от своего деда.

А вот дальше интересно, выписка из боевого листа. 19 августа 1945 года старшина Бузмаков Койык Акчубеевич, действуя в составе передового отряда в районе Хэйдзё… получил приказ идти в разведку. Находясь на задании, нанёс на карту расположение частей противника, определил его силы и вооружение. В глубоком тылу врага наткнулся на штаб. Неожиданно напав на находящихся в штабе солдат и офицеров противника, сумел убить 11 человек, включая троих офицеров, одного офицера вынудил сдаться в плен, при этом сам был ранен. Несмотря на ранение, сумел вернуться в расположение отряда вместе с пленным офицером и обнаруженными в штабе документами. Указом Президиума Верховного Совета… Старшине Бузмакову К. А. присвоено звание Героя Советского Союза.

И ещё одна справка… Дана Бузмакову К. А. в том, что меч японский в ножнах получен им в качестве законного трофея.

Да уж, интересная история! А ведь, если меч ранее принадлежал офицеру, то это, скорее всего, не новодел. Надо будет когда-нибудь показать клинок специалистам. Вроде как под рукоятью, на хвостовике, должно стоять клеймо мастера.

Дежурство шло спокойно, без происшествий, вплоть до обеда, когда мне позвонил Иван Иванович.

— Слушаю, — ответил я вежливо, но имя называть не стал. Мало ли кто из бойцов его знает.

— Вот тебе первое поручение, Неверов, — обрадовал меня контрразведчик ленивым голосом, — выясни, кто ящерку на шкурки сдал, и куда деньги за неё пошли.

— Понял, — ответил я после небольшой заминки и положил трубку.

Ирония в том, что фамилии я знал. Но, во-первых, не имел ни малейшего желания их контрразведчику сообщать. Во-вторых, непонятно было, что делать с Орловым.

И я задумался. Получается, если Орлов Иван Иванычу меня, при попытке с ним поговорить, сдаст — я попадаю на неприятные последствия с контрразведкой. Хм… но если я крысолюду фамилии назову, то неприятные последствия у меня будут уже со своей совестью. А это, пожалуй, похуже.

Ну и ещё один момент. Дело-то Орлов на тормозах спустил. Хоть и жаловался, что после общения с начальством на жопу сесть не может, но тем не менее, и должность сохранил, и последствий видимых для дежурной части не последовало. Ну, комиссия по проверке боеспособности. Так на неё мы ещё в Кайгозеро нарвались. Получается, все всё знают, и всех всё устраивает. Те же фамилии… ну как Орлов увольнение двух бойцов скроет? Никак. А значит, получил добро на решение проблемы «по тихому».

Но с Орловым поговорить всё равно надо. К счастью, ещё не вечер, он у себя.

И, выждав пару часов, я отправился к нему в кабинет, прихватив папку с документами на катану.