— Валентина? — Клим заинтересованно повёл бровью.

— Валентина Юрьевна, — поправился я, поморщившись про себя за промах.

— Смотри, узнает Майя, приревнует! — Клим прищурился, по-своему истолковав оговорку.

— Это вряд ли! — уже легко рассмеялся я.

На позиции мы были за полчаса до момента «Х». Успели спокойно переодеться, проверить оружие и боеприпасы. В отличие от учебных заданий, здесь при необходимости боеприпасы подвезут, но лучше всё же сразу иметь при себе достаточно. Так что все взяли двойной боекомплект, рассовав по полтора десятка рожков по карманам разгрузки, плюс один в сам автомат. Получается, четыреста весемьдесят патронов на каждого, плюс у всех что-то из холодняка, в котором патроны никогда не заканчиваются, плюс светошумовые гранаты, которых мы на всех раздербанили целый ящик.

На каждом, кроме нас с Майей и ещё пары человек из московских штатников, были приборы ночного видения, у всех с собой обычные фонари, инфракрасные, аптечка, респиратор… У тех, кто с ночным зрением — очки с защитными стёклами, всё-таки мы идём пострелять, осколком в глаз получить никому не хочется. Ну и конечно, шлемы и наушники с активным шумоподавлением… у кого обычный слух, а у кого необычный, у тех с костной проводимостью.

И даже на нашем Чарли — настоящий комбинезон!

А ещё у нашей команды — ультразвуковые отпугиватели грызунов. Почитав инструкцию, я понял, что отпугиватель создаёт у животных очень сильный дискомфорт, такой, что те ни есть, ни пить, ни спать не могут, им надо обязательно убежать от источника такого звука. А куда они побегут, если мы внутренние двери заблокируем? Увидим… Неизвестно ещё, что с дверями.

Отношение к происходящему у всех серьёзное. Игры кончились, предстоит настоящая работа, и даже соперничество отходит на второй план. Клим и командир москвичей вместе склонились над поэтажным планом комплекса, решают, кто куда пойдёт, где расставить парней для сдерживания, для контроля. Ни одна летучая тварь не должна вырваться на свободу! Свои позиции заняли огнемётчики, готовые преградить путь рукокрылым, если те всё же прорвутся мимо нас.

— Так, парни… и Майя, — Клим вернулся с планёрки, — заходим через главный вход, и разделяемся. Окна в здании в два пальца толщиной, если в них из автомата не палить, им ничего не будет. Но окна только в вестибюле, а тварюшки сидят, скорее всего, глубоко внутри здания, там, куда солнечный свет не проникает. В прошлый раз они засрали толстым слоем все выставочные павильоны, в которых окон практически нет, и весь концертный зал. По тушкам их насчитали около тысячи, это по три-четыре десятка на каждого. Стрельба как в тире, по тарелочкам. Только эти тарелочки ещё и кусаются. Но наши комбезы им не прокусить. Мы себе забираем два павильона, «А» и «Б», и большой концертный зал, целиком, со всеми прилегающими помещениями. На москвичах другие три павильона и оба малых зала. Контроль выходов совместный, по два человека от них и от нас. Входов здесь несколько, но мы пойдём через центральный вестибюль, остальные должны быть закрыты. Старайтесь по камерам не палить, учёные очень обижаются. Ну и помните, что нас видят и слышат, базар слегка фильтруйте. И самое главное! Я, конечно, не должен об этом говорить, но у нас тут стажёры. Стрелять только выше голов! Кто в своего попадёт — голову оторву! Вы знаете, я могу!

Клим открыл планшет и мы прошлись по схеме. Из центрального вестибюля можно было попасть в остальные здания по коротким переходам. В одну сторону — фойе концертного зала, в другую сторону — выставочного центра, а если подняться на лифте, то можно попасть в гостиницу. Ещё несколько проходов и переходов связывают отдельные части комплекса между собой.