— Очень жаль, — посочувствовал я.

— Нудное занятие, поэтому я искренне обрадовалась, когда мистер Ларсен сказал, что я могу прекратить эти противные занятия языком. Знаете что? Они считают, что объектом внимания для девушки должен быть стол. Не дико ли это?

— Дико, — согласился я.

— Так входите, мистер Холман. — Она посторонилась, распахнув передо мной дверь пошире.

— Меня здесь ждут?

— Конечно. — Она опять улыбнулась. — Иначе вы не добрались бы до парадного крыльца.

Я пошел за соблазнительно колыхающимся оттопыренным задом, который так замечательно подчеркивала обтягивающая одежда из черного сатина. Через переднюю мы прошли в гостиную, обставленную дорогой тяжелой мебелью, обтянутой по преимуществу черно-красной парчой. Почему-то создавалось впечатление, что ты возвращаешься во времена сорокалетней давности. Ларсен дожидался меня, стоя посередине комнаты, на лице его играла любезная приветливая улыбка. Чуть поодаль от него находился какой-то тип, который безучастно смотрел в окно.

Дену Ларсену, высокому худощавому мужчине с седыми волосами и такими же усами, было где-то между пятьюдесятью и шестьюдесятью. Сшитая на заказ одежда на нем граничила с совершенством, а трубка из шиповника, которую сжимали его белые зубы, служила последним штрихом к его портрету. Он вполне бы мог сойти за брокера с Уолл-стрит, который расслабился, разглядывая пару недорогих акций.

— Присаживайтесь, мистер Холман, — предложил он приятно звучавшим голосом.

Я уселся в громоздкое кресло и стал зачарованно наблюдать за тем, как бедра горничной неторопливо замкнули полный круг.

— Что-нибудь еще, мистер Ларсен? — спросила она.

— Думаю, что мистер Холман пожелает что-нибудь выпить? — Он вопрошающе посмотрел на меня.

— Спасибо, компари с содовой, — объявил я о своем желании.

— Прекрасно. — Он улыбнулся еще более любезно. — Простите, что я не присоединюсь к вам, так как вообще не пью.

— Может быть, принести соку? — спросила девушка.

— Нет, сейчас ничего не хочется, — ответил он. — Спасибо, Франсуаза.

— Я мигом. — Она бросилась из комнаты, черный сатин так и замелькал, подскакивая на ее бедрах.

— Франсуаза? — приглушенно спросил я.

— Ее настоящее имя Кети Лу, — ответил он тоже очень тихо — Я использую частично свой уход от активных дел на то, чтобы попытаться реализовать мечты подростка. Франсуаза — это то, что можно назвать олицетворением любви без взаимности.

— Черный сатин весьма способствует этому, — заметил я.

— Вижу, вы в состоянии оценить игру воображения, мистер Холман. — С этими словами Ларсен сел на диван напротив меня.

— Я ценю также неожиданное для меня ваше гостеприимство, — подчеркнул я.

— Вас здесь ждали, мистер Холман.

— Вам позвонил Джейсон Траверс? Он кивнул:

— Видимо, он действовал, основываясь на ложном представлении, что вы мне не понравитесь так же сильно, как, похоже, не понравились ему. Он невзлюбил вас.

— И ошибся?

— Конечно. Насколько я понимаю, вы пытаетесь найти Глорию Клюн. Этим же занимаюсь и я. Не вижу причин, которые мешали бы нам заняться этим совместно.

Служанка появилась опять, принесла мне коктейль, потом опять улетучилась из комнаты. Было бы любопытно выяснить, сколько подростковых фантазий уже удалось осуществить стареющему Ларсену, гадал я.

— Вилли Шульц, кроме всего прочего, был сутенером, — сообщил я.