— Не выспалась, устала, замерзла, позавтракать не успела, — сумбурно вывалила майору все свои горести Женька.

Майор не стал ее корить за леность и избалованность и насмехаться тоже не стал, чем в очередной раз поразил свою гостью. А вместо этого включил чайник, достал банку растворимого кофе и железную коробку из-под датского печенья с сухарями и сушками.

— Сейчас мы тебя согреем и оживим, — подмигнул он Женьке и по привычке запустил руку в неряшливую, пегую от проступающей седины шевелюру. Но ничего не вышло.

— Ой, Петр Леонидович, да вы подстриглись никак? — искренне удивилась Женя. — За что это вас так? Ведь, наверное, с непривычки голова мерзнет? — съязвила в ответ на майорские ухаживания неблагодарная Женька.

Петр Леонидович тут же надулся.

— Вот что ты за человек, Потапова? Я к тебе всей душой, а тебе лишь бы наплевать в нее. В душу, — обиженно запыхтел майор, приглаживая смешной, непривычный ежик.

Женьке стало стыдно за свое бессмысленное ехидство, она покраснела, размотала шарф и, изображая всем своим видом раскаяние, извинилась.

— Это я от недосыпа, — сложила бровки домиком Женя. — А вообще вам идет. Свежо и как-то молодо, — постаралась отыскать в новой прическе майора положительные моменты Женька. На самом деле стрижка ему совершенно не шла. Голова выглядела какой-то шишковатой и несимметричной, а еще в тех местах, где у майора пучками росли седые пряди, казалось, что вместо волос остались проплешины. Ужас, да и только. Но эти мысли Женька мужественно решила оставить при себе.

— Правда, ничего? — с сомнением спросил Суровцев, поглаживая непривычно ощетинившуюся макушку. — Татьяна меня вчера в парикмахерскую затащила. Хватит, говорит, как дикобраз, ходить. Для твоего звания неприлично. А я никак привыкнуть не могу, — печально вздохнул майор.

— Ничего, — успокоила майора засмотревшаяся на его прическу Женька. — До эфира обрастет.

Взгляд, которым уставился на нее майор Суровцев, безошибочно сообщил Женьке, какого маху она дала.

— Чего тебе узнать надо было? Давай быстрее, у меня сегодня люди, — снова наполняясь обидой, проговорил майор. Жене даже показалось, что он хочет отнять у нее кружку с кофе.

— Вот, машина принадлежит Ангелине Викторовне Барсуковой, тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года рождения, место рождения Петербург.

— Какого года? — забыв о манерах, перебила майора Женя полным недоверия голосом.

— Восемьдесят восьмого.

— Так ей уже двадцать шесть! — с непонятным самодовольством воскликнула Женя. Чем ее так порадовала эта информация, она и сама не могла объяснить.

— Наверное, — не разделил ее счастья Суровцев. — Проживает: проспект Тореза, дом 3, квартира 2. Не замужем. Все?

— Все? А что она окончила, родственники, связи? — разочарованно протянула Женя.

— А справку о прививках тебе не раздобыть? — буркнул все еще обиженный майор, демонстративно закрывая программу.

— Ну, вот. А я, между прочим, пришла вас на день рождения пригласить, — сообразила вдруг Женька, как половчее помириться с майором. — В субботу в девятнадцать, только вот с рестораном я еще не определилась. Но как только решу в каком, сразу же позвоню.

Лицо Суровцева заметно потеплело.

На этот раз Женя поступила хитрее, продумав все заранее. Она заехала в знакомый переулок и удостоверилась в том, что «БМВ» на месте. Припарковала свою машину поблизости и пешком отправилась к НИИ встречать Ангелину.