– Ну что, обмоем? – спросил лейтенант Суровцев. За исключительную самоуверенность и незаурядную физическую силу его прозвали Танком.

– Пора! – кивнул Муромец.

Кавалеры ордена Мужества достали коробочки с наградами. Снайпер Акимов опустил в стакан крест с выбитым посередине двуглавым орлом. Водка булькнула, плеснулась через край, орден лег на дно, на белой скатерти расплылось темное пятно. Похожие пятна появились на камуфляжках шести «чехов», которые обошли группу спецназа с тыла, но не успели атаковать, потому что их заметил Витя Акимов. Только, в отличие от водочных, те пятна не высыхают…

Второй крест опустился в стакан сапера Сойкина. Почти месяц он вел поединок с чеченским взрывником, который буквально терроризировал федеральные силы. Они ставили друг на друга хитрые мины – замаскированные, двойные, неизвлекаемые, с подстраховкой, но в конце концов Сойкин переиграл «чеха» – его заряд разорвал противника напополам.

Третий и четвертый ордена оказались в стаканах Муромца и Танка. Они с двумя солдатиками доставляли в отряд пулеметы ПК и попали в засаду. «Чехов» было около полусотни, но три пулеметных ствола сократили это число вдвое. Когда подоспели свои, склон горы вокруг был покрыт трупами врагов.

Все это осталось в прошлом – выстрелы, взрывы, мины, пулеметы, засады, бои, убитые и раненые… Но сожженные нервы, риск, кровь, победы – все это материализовалось в тускло-серебристых крестах орденов…

Четыре собровца снова встали. Снова отставленные локти, снова стаканы на уровне груди, снова минута сосредоточенной тишины. Свет преломлялся в водке, увеличивая кресты, мокрые колодки вытарчивали наружу. Казалось, поднятые стаканы полностью заполнены орденами.

Если бы эту сцену увидели американские «зеленые береты», немецкие рейнджеры или английские спецназовцы – они бы ничего не поняли. Только русские герои так обмывают боевые награды. Если, конечно, остались в живых. Немногочисленные посетители кафе с доброжелательным интересом повернули головы к героям необъявленной войны. Зеленая занавеска приоткрылась, и четыре пары черных глаз принялись наблюдать за происходящим. Но дружескими эти взгляды не были. Напротив, молодые люди нахмурились, они неодобрительно переговаривались, двое извлекли телефонные трубки и начали нажимать клавиши.

– Ну что, товарищи офицеры, – сказал Муромец. – Есть две причины выпить. Первая – что наградили. Вторая – что не посмертно. Вперед! Вверх и на себя!

Они выпили, аккуратно вытащили мокрые ордена, разложили на салфетках.

В этот момент входная дверь резко распахнулась. В зал уверенной походкой вошел огромный, вальяжный кавказец в длинном кожаном плаще, по-хозяйски осмотрелся. Тяжелый властный взгляд просканировал зал, вязко прилипая к лицам посетителей. На лицах офицеров взгляд сфокусировался, мазнул по орденам, густые брови поползли вверх, а уголки губ – наоборот, вниз. Он подошел, навис над столиком.

– Я хозяин. Собирайтесь и уходите, веселье кончилось!

Звучный голос с гортанным акцентом звучал резко и зло. Зеленая занавеска открылась полностью.

– А что случилось? – спокойно спросил Акимов. Профессия снайпера способствует собранности, терпению и холодному расчету.

– Да то, что вы эти железки за кровь наших братьев получили! И сидите тут, пьете, гуляете, радуетесь!

– Железки?! – Танк встал. – Ты что, совсем оборзел?!

Но Акимов сделал успокаивающий жест.

– А ты – «чех», что ли? – вроде удивился снайпер. – Какие такие братья? Мы же тебе деньги платим!

Но вопреки библейским истинам и прекраснодушным представлениям очкастых «ботаников», миролюбие не приносило сколь-либо заметного результата.