– Вот оно как, старинушка? – спросил он, ухмыляясь. – Второй рукой, стало быть, и меня освещаешь ?

    Старикан, столь же непринужденно усмехаясь, не отвел взгляда, пожал плечами с видом совершеннейшей невинности:

    – Яковлич, ты ж не пацан, чтоб обижаться… Жизнь нынче сложная и замысловатая. Я ж не темный пенек, прекрасно знаю, что у бабки дома картин на хренову тучу денег… Знаю я, почем картиночки толкают…

    – Откуда?

    – Слухом земля полнится. Интересно ж…

    – Понятно, – сказал Смолин. – И меня, на всякий случай, тоже следует фиксировать? Вдруг я ее не охраняю, а намерен совсем наоборот поступить? А?

    – Бдительность – вещь небесполезная, – сказал Кузьмич. – Я тебя, командир, ни в чем таком не подозреваю, боже упаси, но порядок должен быть, когда рядом такие материальные ценности. Ты, сокол, хотя мне и платишь нехило, человек все ж загадочный… да и сидевший, уж извини за откровенность… Я ж не говорю, что я на тебя куда стучу, я просто фиксирую абсолютно все, что вокруг ценностей происходит… – он поднял указательный палец. – Культурных ценностей, заметь! Мы ж не темные, мы в допусках, как барбоска в блохах…

    – Интересно, – сказал Смолин, улыбнувшись не особенно и добро. – И какая сорока тебе на хвосте принесла, что я сидел?

    – А зачем сорока? Я, ежели помнишь, сорок лет присматривал за контингентом . И станови ты мне любую толпу, а я в ней всех до единого чалившихся высмотрю в сжатые сроки…

    – Штирлиц ты наш… – хмыкнул Смолин. – Вот только я, Кузьмич, оба свои срока тянул за то, что преступлением да-авно не считается и изъято из кодекса вовсе…

    – Да мне какая разница? Я одно говорю: порядок должен быть решительно во всем…

    Не было смысла обижаться всерьез, устраивать выволочку – коли уж он не собирался замышлять против старухи что бы то ни было. Следовало просто учесть привычки Кузьмича, вот и все. Поскольку наблюдатель из него, следует признать, был хороший – да и нет замены пока что…

    – Ладно, – сказал Смолин, достал бумажник и извлек пару ассигнаций. – Благодарю за службу, вот тебе зарплата за полмесяца. Начихать мне, по большому счету, что ты и на меня тетрадочку завел, но вот если что-то нехорошее случится, а ты, ветеран невидимого фронта, прошляпишь… Прости за откровенность, придушу, как проститутку Троцкого…

    – Не гоношись, Яковлич, – сказал старикан веско. – Криминала не допустим ни в каком плане. Ты на меня зла не держи, я тебе очень даже благодарен за то, что вновь, так-скать, поставил в ряды, наполнил жизнь смыслом… но порядок, извини, должен быть во всем. Ни с чьей стороны криминалитета не потерплю, так воспитан партией и правительством…

    Сволочь, подумал Смолин. Но сволочь полезная, с его бессонницей, зорким глазом и тоской по работе . «Журнал наблюдений» получается отменный, что ни говори…

    За спиной звякнула цепочка, проскрипел засов, скрежетнул ключ. Спустившись по рассохшейся лестнице, Смолин не спеша подошел к «тойоте» и плюхнулся на сиденье рядом с развалившимся за рулем Шварцем.