|
Но только после Ономакрита эта литература разрослась столь пышным цветом, что Геродот часто был вводим ею в обман, Аристофану она давала материал для самых веселых его шуток, а Платону — для горьких жалоб. Но можно ли сравнить псевдоэпиграфику геродотовского и платоновского времени с нелепо-шарлатанской псевдоэпиграфикой александрийского времени, обязанной своим происхождением тщеславию, корыстолюбию и партийным проискам?.. Нет ни одной интерполяции, сделанной еврейским эллинистом, нет ни одного псевдоэпиграфа, который не имел бы греческого прототипа в интерполяциях поэтов и прозаиков, в подложных письмах, декретах, оракулах и предсказаниях, в орфических и сивиллиных стихах, в подложных лирических, драматических и гномических произведениях, в религиозных, исторических и философских трудах. Достаточно представить себе хотя бы бесконечное количество столь чреватых влиянием христианских псевдоэпиграфов, апокрифических евангелий и Деяний Апостольских, подложных откровений и писем вплоть до Исидоровых декреталий и еще более поздних подлогов». Напрасно только Фрейденталь, ослепленный еврейским национализмом, утверждает, что древнееврейская литература не знает псевдоэпиграфов: все Пятикнижие, поскольку оно приписывается его составителями Моисею, — грандиозный псевдоэпиграф, вернее — три или более псевдоэпиграфов, составленные в разное время и умышленно приписанные составителями их одному и тому же человеку — Моисею. Таким образом, евреи были не лучше и не хуже греков; псевдоэпиграфика характерна для литературных нравов всей древности.
Более серьезным является вопрос о прямой фальсификации, о заведомом, ни на чем не основанном измышлении исторических фактов. Здесь уже нельзя ссылаться на греческую историческую литературу, в которой, правда, были обычным явлением жонглирование случайными аналогиями, наивные этимологии, легкомысленные, ненаучные выводы и обобщения и т. д., но заведомое измышление исторических фактов все же не было обычным. Наоборот, представители еврейской светской историографии все, исключая одного только Деметрия, обвиняются в подобных искажениях, причем такое обвинение бросается им не только учеными, относящимися к евреям несочувственно, но и таким националистически настроенным еврейским ученым, как Фрейденталь; и он характеризует работу этих историков как «беспочвенные измышления», как «ответную ложь», как «смелые выдумки и заключения» (о.с. 110.98. 144. 162–165). Ввиду высоких научных достоинств книги Фрейденталя и ввиду того, что от него, как от националистически настроенного еврея, менее всего можно было бы ждать слишком сурового отношения к еврейским историографам, его мнение получает в нашем вопросе особый вес. Вот почему прежде, чем перейти к разбору вопроса о еврейской фальсификации, необходимо познакомить читателя с мировоззрением Фрейденталя. Фрейденталь, как я сказал уже, — националист, но националист, которого опыт трехтысячелетней истории еврейства ничему не научил. Он всецело стоит на точке зрения «народов-хозяев», по которой отличительными признаками национальности являются своя территория, своя резко отграниченная от других культура и, прежде всего, свой язык. «Язык не только орудие мышления, но и его источник. Как только воды этого источника иссякают и становятся мутными, уже не может процветать свободное и красивое духовное развитие. Собственный язык народа — источник всей его духовной жизни» (о. с. 195). Поэтому Фрейденталь относится с симпатией только к еврейству древнейшей эпохи; эллинистическое еврейство, в сущности, не имевшее ни своей территории, ни своей резко отграниченной культуры, ни своего языка, с его точки зрения только заблудшее стадо: разница между фрейденталевской философией еврейской истории и философией Библии лишь в том, что для составителей Библии грех евреев состоит в отпадении от Иагве, а для него в отпадении от еврейского языка. Но, с другой стороны, Фрейденталь — прямой наследник Евполема, Артапана и им подобных: и он твердо убежден, что евреи в нравственном отношении неизмеримо выше всех других народов (по крайней мере, древности). |
