Скалли ничуть не удивилась.

Онколог моргнул и опустил руки, державшие блокнот.

— Я знаю, порой медицина сталкивается с чудесами… нечасто, но если учесть, сколько пациентов проходит через наши руки, иногда случаются вещи, которые наука не в силах объяснить. Как бы то ни было, этот мальчик, еще два месяца назад страдавший острейшей формой рака, теперь не проявляет ни малейшего признака лейкемии. — Врач приподнял брови и посмотрел на Джоди, который безучастно наблюдал за разговором, словно заранее знал ответы на все вопросы. — Мистер Кеннесси, вы здоровы. Понимаете ли вы, что означает этот диагноз? Вы совершенно здоровы, если не считать мелких царапин, шрамов и ожогов. Я не наблюдаю у вас ни малейших отклонений.

— Если у нас возникнут вопросы, мы обратимся к вам, — отозвалась Скалли. Врач, казалось, был разочарован тем, что она не проявляет и следа того изумления, которое охватило его самого. Скалли бесцеремонно выпроводила онколога из палаты.

Когда он ушел, Скалли и Малдер опустились на край постели мальчика.

— Джоди, не знаешь ли ты, почему в твоей крови не осталось и следа нанокриттеров? Мы ничего не понимаем. Наномашины залечили твою пулевую рану, исцелили тебя от рака, но теперь они исчезли.

— Потому и исчезли, что я вылечился. — Джоди рассеянно смотрел на экран телевизора, из которого доносились приглушенные звуки передачи для домохозяек. — Мой папа сказал, что они выключатся и растворятся, как только закончат свою работу. Он сделал так, чтобы криттеры исправили раковые клетки одну за другой, и сказал, что это займет много времени, но я буду выздоравливать с каждым днем. А потом, когда криттеры закончат, они сами выключат себя.

Малдер смотрел на Скалли, высоко подняв брови:

— Предохранительный механизм! Сомневаюсь, что о нем знал даже брат Дэвида, Дарин.

— Но, Малдер, это потребовало бы колоссального усложнения схемы… — начала было Скалли и тут же осеклась, осознав, что уже само существование самовоспроизводящихся «биологических полицейских», которые перестраивают человеческий организм на основании кодов, записанных в цепочках ДНК, с точки зрения ее былых представлений о возможностях современной техники кажется совершенно невероятным. — Джоди, — добавила она, наклоняясь к мальчику, — мы должны придать этому результату широчайшую огласку. Мы должны сделать так, чтобы все вокруг узнали о том, что в твоем организме более не содержится и следа нанотехнологий. В таком случае у тех людей не будет причин продолжать тебя разыскивать.

— Делайте что хотите, — угрюмо отозвался Джоди.

Скалли не стала тратить слова на лицемерные утешения. Мальчику суждено очередное испытание, и он должен справиться с ним по собственному разумению.

Еще недавно в организме Джоди Кеннесси содержалось волшебное лекарство от рака и, вероятно, от любых недугов, которыми страдает человечество. Может быть, обитавшие в крови мальчика нанокриттеры сулили бессмертие.

Лаборатория «ДайМар» лежала в руинах, Джереми Дормана и черного Лабрадора поглотила пылающая преисподняя, а Дэвид Кеннесси и все, кто принимал участие в его работе, погибли. Исследования в области нанотехнологий нужно было начинать с нуля, и новых, столь же блистательных открытий следовало ожидать лишь в весьма отдаленном будущем.

Скалли уже придумала, где ФБР спрячет Джоди и каким образом надолго обеспечит ему спокойную жизнь. И хотя ее собственный замысел не вызывал у нее особых восторгов, Скалли не видела лучшего пути.

А Малдер тем временем составит рапорт, приложит к нему записи и ничем не подтвержденные соображения и пополнит ими свой архив, в котором и без того хватает свидетельств о курьезных случаях.

И вновь у него на руках не осталось весомых надежных улик, которые могли бы кого-нибудь в чем-нибудь убедить.