— Я обнаружила необычную… похожую на сироп жидкость, выступившую из-под кожи тела. Вероятно, она собиралась и накапливалась в подкожной клетчатке и в результате моих манипуляций прорвалась наружу.

Скалли потерла кончики пальцев друг о друга, и клейкая жидкость, прилипшая к перчаткам, собралась в каплю и упала на поверхность трупа.

— Ничего не понимаю, — промолвила Скалли, обращаясь к диктофону и подумав, что в письменном рапорте она непременно опустит эти слова. — Перехожу к брюшной полости трупа, — сказала она, подтягивая поближе блестящий поднос, на котором лежали скальпели, зажимы, расширители и пинцеты.

Действуя скальпелем с величайшей осторожностью, чтобы не проткнуть перчатки, Скалли взрезала брюшину тела и, пустив в ход реберный расширитель, вскрыла грудную клетку. Это была тяжелая работа; по лбу Скалли обильно тек пот, щекоча брови.

Посмотрев на месиво, открывшееся под ребрами трупа, она запустила туда руку в перчатке и принялась ощупывать пальцами внутренние органы. Потом, следуя процедуре, Скалли взяла в руки инструменты и по очереди извлекла легкие, печень, сердце и кишки, попутно взвешивая их.

— Обилие опухолей мешает идентифицировать отдельные органы, — продолжала она, подумав, что было бы точнее сказать, что органы сами превратились в сплошные опухоли.

Внутренности Вернона Ракмена были покрыты и пронизаны метастазами, похожими на клубок толстых червей. Скалли наблюдала за тем, как они перемещаются, скользят, извиваются, словно от боли.

Заурядная процедура вскрытия никак не могла вызвать столь бурную реакцию, особенно если учесть, какие повреждения претерпел труп. И даже изменение температуры при перенесении тела из холодильника в теплую комнату не могло привести к такому энергичному сокращению тканей.

Среди открытых ее взору органов Скалли обнаружила несколько пузырей со слизью. Еще глубже, под легкими, залегал огромный мешок, наполненный вязким веществом, — что-то вроде биологического островка или хранилища.

Скалли взяла образец жидкости и поместила его в контейнер высшей биологической защиты. Закончив вскрытие, она сама проведет анализ и отправит образец в центр учета и регистрации заболеваний, дополнив тем самым данные, уже посланные туда Квинтоном. Может быть, патологоанатомы уже встречались с подобными явлениями. Однако в эту секунду Скалли была озабочена другими, более насущными обстоятельствами.

— Мои предварительные выводы, точнее говоря, догадки, заключаются в том, — продолжала Скалли, — что в лаборатории «ДайМар», вероятно, был получен новый болезнетворный организм, микроб или вирус. Нам не удалось выяснить подробности экспериментов Дэвида Кеннесси и его методов, поэтому я вынуждена воздержаться от детальных комментариев.

Она нерешительно взглянула на вскрытый труп Ракмена. Диктофон терпеливо дожидался, когда хозяйка заговорит вновь. Если положение и вправду столь серьезно, как опасалась Скалли, им с Малдером, вне всяких сомнений, придется прибегнуть к посторонней помощи.

— Опухоли и желваки, пронизавшие внутренние органы Вернона Ракмена, наводят на мысль о необычайно быстром делении и росте клеток его тела, — сказала она.

Доктор Кеннесси занимался онкологическими исследованиями, размышляла Скалли. Может быть, ему удалось вычленить генетические или микробиологические предпосылки страшного заболевания, вывести новую, заразную форму рака?

Напуганная собственными мыслями, Скалли судорожно сглотнула.

— Мои догадки могут показаться чересчур смелыми, однако, принимая во внимание обнаруженные мной симптомы и особенно тот факт, что за несколько часов до смерти этот человек казался практически здоровым, опровергнуть их будет нелегко.

От начала заболевания до гибели прошла лишь часть ночи, а может, и того менее.