— Чем закончился пожар? Были ли человеческие жертвы? — спросила Скалли.

— По официальной версии, Дорман и Кеннесси погибли в огне, но сыщикам не удалось даже полностью собрать останки, не говоря уж о том, чтобы идентифицировать их. Не забывай, лабораторию не просто спалили — ее взорвали. Вероятно, заложили мину. Серьезные ребята. Действовали наверняка.

— Все это очень интересно, Малдер. Вот только не возьму в толк, в чем твой личный интерес.

— Сейчас объясню.

Насупив брови, Скалли бросила взгляд на глянцевый снимок разгромленной лаборатории и вернула его Малдеру.

Рядом с ними за столиками сидели мужчины в строгих костюмах. Склонившись друг к другу головами, они продолжали свои разговоры, не обращая внимания на окружающих. Скалли по привычке навострила уши. Группа сотрудников НАСА обсуждала предложения по модификации новых межпланетных кораблей, а их соседи приглушенными голосами высказывались в пользу кардинального сокращения бюджета космических программ.

— По-видимому, Кеннесси и раньше получал письма с угрозами, — продолжал Малдер, — но эта группировка появилась словно из ниоткуда и тут же собрала огромную толпу. Я не нашел ни единого упоминания об организации под названием «Освобождение» — вплоть до взрыва в «ДайМар», после которого они послали в «Портленд Орегониан» письмо, где берут на себя ответственность за данный террористический акт.

— Почему же Кеннесси продолжал работать в таких условиях? — Скалли вновь взяла в руки красочную брошюру и пролистала ее еще раз, вчитываясь в броские фразы вроде «прорыв в лечении раковых заболевании», «выдающиеся достижения», «до исцеления рукой подать». Скалли глубоко вздохнула. Эти слова были ей хорошо знакомы. Онкологи манипулировали подобными обещаниями начиная с пятидесятых годов.

Малдер достал еще один снимок, на котором был запечатлен мальчик одиннадцати-двенадцати лет. Он улыбался в объектив, но был похож на ходячий скелет. Изможденное лицо подростка обтягивала серая пергаментная кожа и венчала практически голая макушка.

— Это его двенадцатилетний сын Джоди. У парня последняя стадия рака крови — острая лимфобластическая лейкемия. Кеннесси спешил отыскать лекарство — жалкая кучка активистов не задержала бы его исследования ни на минуту.

Скалли опустила подбородок на ладони.

— И все же я не понимаю, почему ты заинтересовался поджогом и разрушением частной лаборатории, — призналась она.

Малдер вынул из папки последнюю фотографию. Среди горелого мусора лежал мужчина в форме охранника. Его лицо было искажено предсмертной судорогой, кожа покрыта пятнами, извилистыми и вздутыми опухолями, а ноги и руки неестественно вывернуты. Он был похож на паука, угодившего под струю тараканьей морилки.

— Этого человека обнаружили прошлой ночью в помещении сгоревшей лаборатории, — сказал Малдер. — Ты только взгляни на него. До сих пор никто не видывал ничего подобного.

Скалли выхватила фотографию и внимательно присмотрелась. На ее лице появилось тревожное выражение.

— Похоже, этот человек стал жертвой очень сильного и быстродействующего патогена, — произнесла она.

Малдер помолчал, давая ей впитать зловещие подробности, потом сказал:

— Может быть, объяснение кроется в исследованиях Кеннесси. Допустим, что-то уцелело в огне…

Скалли задумалась, чуть хмурясь.

— Мы ведь не знаем, что делали поджигатели перед тем, как взорвать лабораторию, — заметила она.