– Господи…

– Я не настолько злюсь, что он сразу мне не сказал, – усмехнулась Ирка, – чтобы омрачать отъезд своим хладным трупом. Такие дела…

– Господи, – опять сказала Валя. – Ирка! Прости меня, дуру… Я, – она беспомощно оглянулась на меня, – боялась, что вы с папкой притащите какого-нибудь засранца с улицы. Ты, понимаешь, маленькая. Папка еще хуже, чем маленький. А убираться мне. А ну как метить начнет… На клубнику у тебя аллергия. И на апельсины. А на кошек… это я тебе придумала. Ир, вы писать друг другу сможете… по скайпу говорить. Или я не знаю… ну хочешь, такси вызовем? Поедем туда? Или в аэропорт, может быть? Когда у него рейс?

– Не хочу, – сказала Ирка. И обхватила себя за плечи, как взрослая трагическая женщина, а лицо у нее стало вдруг совсем детское, губы задрожали и поползли в стороны – и она побежала в свою комнату и дверь за собою захлопнула.

– Дай ты ребенку поплакать.

– Она не ребенок давно… Ну сходи, а? Я уже натворила дел…

И я пошла утешать Ирку. Оказалось, что она лежит поперек кровати с ноутбуком и сосредоточенно раскладывает пасьянс, изредка всхлипывая.

– Ирка, прости маму, – начала я с места в карьер, – понимаешь, бывает…

Она ко мне даже не повернулась.

– Ирка, хочешь честно? Ты, конечно, мне не поверишь, но так оно и есть: первая любовь редко…

– Какая любовь? – всхлипнула она. – Ты о чем вообще?

– Так чего ты тогда ревешь?

И тут Ирка, которая всегда плакала как настоящая красавица – хрустальными слезинками с неизменным лицом, – уткнулась лицом в подушку, вцепилась в нее обеими руками и оттуда, из подушки, заскулила тоненько и жалко, всем вздрагивающим телом уворачиваясь от моих перепуганных объятий.

– Ну что ты, Ирушка, солнышко мое, золото, котенька моя, что ты? – я не знала, то ли позвать на помощь маму Валю, то ли так и обнимать ее, плачущую.

– Когда мы жили на Электросиле, помнишь? – пробормотала она наконец, – в булочной был один котик… Я бы все на свете отдала, чтобы это был мой котик… Он был такой… ну, такой… Не серенький, а как будто коричневый, большой, и глазки желтые. И лапки толстенькие такие… Продавщица всем говорила – посмотрите, какой красавец, возьмите котика. И я все ходила и мечтала, что вот бы у меня не было аллергии, я бы его взяла и принесла домой, и сказала бы: мама, папа, это Котя, он будет жить с нами… И он бы спал со мной. И с бантиком играл.

– Ирка, ну ты что? Это когда было!

– Пусть бы она меня не обманывала! Пусть бы честно не разрешила! Я бы его тогда хотя бы потрогала… Он был такой… весь плюшевый…

– Горе ты мое. Тебе шестнадцать уже. Станешь совсем большая, будешь жить сама, заведешь себе котика.

– Это будет не тот котик, – зашмыгала носом Ирка, не отрываясь от мокрой подушки.