– Удивительная у девушки способность… – задумчиво обронил Саша.

– Какая? – спросила Варя.

– Быть занозой в заднице, – с улыбкой добавил Лавров.

Варвара засмеялась:

– Но в работоспособности ей не откажешь. Энергия просто через край бьет!

– Этого у нее не отнять. Молодость! Не хватает немного…

– Опыта? Так он придет.

– Души ей не хватает. И каких-то других эмоций, помимо страсти и похоти. Нельзя же все так вот, только в одну колею. Ты разные чувства, а она… Где же любовь? Нежность? Переживания?

– А недавно говорил, что и я уступаю Аллочке, – слегка надулась Варя.

– И ты, не дослушав, вылетела от меня как ужаленная. Я бежал за тобой, звал, аж голос сорвал! Обиделась на меня ни за что, дурочка.

– Я действительно вела себя как дура. Извини, ты имеешь право высказать свое мнение, – покорно скрестила руки и ноги Варвара.

– Ты – танцовщица от бога, и ты можешь все! Мы вместе десять лет, как ты могла подумать, что я могу тебя обидеть? Речь шла совсем о другом. Спектакль новый для Аллочки готовят. И знаешь какой? Эротического жанра. Абсолютно голой она его танцевать будет. Понятно? Вот я и сказал, что ты так не сможешь. Или я ошибаюсь? Может, я что-то недопонял в твоем характере, и ты тоже легко согласишься прыгать по сцене в чем мать родила? – притворно удивился Александр.

– И правда, я – дура… – ахнула Абрикосова. – Извини, Саша! У меня какой-то кризис, да еще жуткое самомнение, вот я и взбрыкнула! Прости! Действительно, как я могла подумать про тебя такое?

Они громко рассмеялись, чем привлекли к себе внимание окружающих. И злобное Аллы в том числе.

– Ладно, прощаю, – хитро улыбнулся Саша.

– Чего не танцуем? Ножки болят? – подошла к ним Алла.

– Старость не радость, – произнесла Варя, видимо, то, что готово было сорваться с уст юной красотки.

– Так уходи на почетную пенсию, лелей свою старость, уступай дорогу дерзкой молодости! – стрельнула глазами Алла.

– Ушла бы, да не могу, – притворно вздохнула Абрикосова.

– Почему? Может, помочь чем? – подбоченилась стройная красотка.

– Сашу не могу оставить. Партнер он, каких поискать, и ему хочется танцевать с балериной, а не с озабоченной сучкой, – совершенно спокойно, словно пребывая в состоянии медитации, не меняя позы, чем-то напоминавшей позу в йоге, сказала Варвара.

Лавров рассмеялся. А Алла, побагровев, прошипела:

– А ты не завидуй мне, бесчувственная кукла! Ишь, богиня танца… Когда у тебя мужик-то был последний раз, персик ты наш сушеный?!

Перова резко отвернулась и продолжила свой темпераментный, но несколько истеричный танец, который после этого короткого разговора стал еще более истеричным, каким-то ломаным.

– Хорошо ты ей врезала, – похвалил Саша.

– А знаешь, что мне кажется? – задумалась Абрикосова.

– Что?

– По-моему, она очень хочет встать в пару именно с тобой. Я чувствую это каждой клеточкой своего сморщенного от старости тела, – усмехнувшись, пояснила Варя.

– Я тоже ощущаю ее повышенное внимание к своей особе, – кивнул Лавров. – И ведь знает, что я гей…

– Разве Аллу что-то остановит? – вздохнула Варя.

– Да, наверное. Мужики о ней такое рассказывают…

– В смысле?

– Ну, о том, что девица творит в постели, – понизил голос Саша.