|
Она позвала слуг и приказала заложить карету. Вскоре она уже катила по темным улицам в Люксембургский дворец. Она оказалась права: Великая Мадемуазель не спала. После жестокого решения короля ей в утешение оставалась только подушка, орошенная слезами. Немногочисленные, оставшиеся верными ей, друзья да ее компаньонки пытались утешить ее. - Его место здесь! - рыдала она, указывая на вторую половину кровати. - Этого я не переживу! Я умру! Увидев Анжелику, мадемуазель де Монпансье бросилась ей на грудь и разразилась более громкими рыданиями. Так они и просидели, обнявшись, до самого утра, говоря о Лозене, жестокости короля и проливая горькие слезы. Глава 21 Едва Анжелика закончила объяснения по поводу того, что Бактериари Бей не хочет нанести визит королю только потому, что ему кажется, будто его принимают с недостаточной пышностью, Кольбер возвел руки к небесам. - Подумать только, а ведь король бранит меня за его экстравагантность и неумеренные потребности. Услышав это, король расхохотался от души: - Знаете, месье Кольбер, ваши нотации порой несправедливы. Безудержная трата денег на Версаль - это не такие уж плохие вложения, как вам кажется. Таким образом, мой дворец становится настолько выдающимся, что это возбуждает всеобщее любопытство и является предметом зависти даже у отдаленных народов. Я вижу как наяву в залах Версаля представителей всех народностей, одетых в национальные костюмы. В тот день, когда персидское посольство прибыло к золотым воротам Версаля, тысячи посаженных в горшочки растений были выставлены из теплиц и оранжерей вдоль террас. Пол в главном зале был весь покрыт лепестками роз. Бактериари Бей проходил по залам, украшения которых могли соперничать с роскошью дворцов из арабских сказок. Шествие закончилось в ванной, где вид бассейна гигантских размеров, отделанного розовым мрамором, убедил посла в том, что и французам не чужды омовения. Это был день триумфа для Анжелики. У нее было явное преимущество перед остальными, ибо Бактериари Бей не обращался ни к королеве, ни к другим придворным дамам, а только к Анжелике. Договор о шелке был подписан очень быстро и в вполне благожелательной атмосфере. Страшно измученная после приема, Анжелика вернулась в Париж, но не успела добраться до своего дома, как перед ней появился забрызганный грязью королевский курьер, который уже ждал ее. - Слава богу, я дождался вас, мадам. Король послал меня за вами, - и он вручил Анжелике бумагу с приказанием вернуться в Версаль. - Неужели нельзя подождать до утра? - Король приказал и на словах: немедленно! - Но ворота Сен-Оноре уже закрыты. - У меня есть распоряжение открыть их для вас. - На нас могут напасть грабители. - Я вооружен. У меня шпага и два пистолета. Ей не оставалось ничего другого, как повиноваться королевскому приказу. Она поплотнее закуталась в плащ, и они покатили обратно. *** Когда они прибыли в Версаль, дворец голубым чудовищем проступал на фоне розовеющего зарей неба. В окне королевской комнаты для приемов металось пламя факелов, будто блеск жемчужины из глубины моря. Анжелика слегка съежилась, проходя по пустым залам мимо стражи, неподвижно застывшей у дверей. У короля было много народу: Кольбер, де Лион с осунувшимся от бессонницы лицом, королевский исповедник Боссюэ, чьими советами король охотно пользовался, Лувуа с мрачным лицом, шевалье де Лоррен и еще несколько человек, по лицам которых было видно, что они о чем то горячо спорили. |
