|
Онорина пришла в такой гнев, что всполошила весь форт. Она искала палку, нож, кинжал, что угодно, чтобы убить росомаху. Кантор, взяв под защиту своего подопечного, посмеялся над яростью малышки. - Вот теперь я знаю, с кого мне хочется снять скальп, - заявила Онорина. - С Кантора!.. Кантор снова расхохотался и ушел, назвав ее мисс Бобрихой. Он дал ей это насмешливое прозвище, ибо считал, что у нее такие же маленькие глазки, как у бобра. - Он назвал меня бобрихой, - рыдала Онорина, потрясенная этим глубочайшим оскорблением. Анжелике с трудом удалось ее успокоить, убедив, что бобры очень симпатичные звери и обижаться тут не на что. И она повела Онорину вместе с Ланселотом посмотреть на бобров, жителей водоема за горой, которые с наступлением весны тоже развили бурную деятельность, трудолюбиво сооружая свои маленькие круглые домики. - Бобры очень красивые, и ты такая же красивая, как они. Онорине так понравилось смотреть, как гибкие и юркие бобры ныряют и резвятся в прозрачной воде, что она успокоилась. Но разногласия между Онориной и ее единоутробным братом на этом не кончились, они вновь вспыхнули из-за Старика на горе. Много ли нужно, чтобы разжечь настоящую войну между замкнутым, молчаливым подростком и маленькой обидчивой девочкой! Прибрежные скалы, которые окружали Вапассу, на западе выдвигались, словно огромный, довольно замысловатой формы волнорез, напоминавший профиль старого индейца или, скорее, старого пирата. Вечером, когда заходящее солнце чеканило скалу медными отблесками, зрелище становилось поразительным. Все любовались им. По утрам Старик казался брюзгой, по вечерам он усмехался. Одной лишь маленькой Онорине никак не удавалось различить в контурах скалы профиль Старика. Она таращила глаза, не отрываясь, смотрела туда, куда ей указывали, но если она и говорила: “Я его вижу”, то лишь для того, чтобы избежать насмешек, и неуверенность в голосе выдавала ее. На самом деле она его не видела. Кантор не отказывал себе в удовольствии подтрунивать над ней, говорил, что она, пожалуй, даже не бобриха, а кротиха, и Онорина, насупившись, пристально вглядывалась в скалу, ища среди деревьев и уступов загадочного Старика, который прятался от нее. В то утро Кантор снова, уже не в первый раз, потешался над ней, и она снова, и тоже уже не в первый раз, набросилась на него с поднятыми кулачками и с такими воплями, что на шум вышел сам Жоффрей де Пейрак. - Что случилось? - Все хотят, чтобы я умерла, - проговорила Онорина, заливаясь слезами, - а у меня даже нет оружия, чтобы защитить себя. Граф улыбнулся и, присев перед девочкой на корточки, погладил рукой ее мокрую щечку. Он пообещал, если она успокоится, сделать ей пистолет, маленький пистолет специально для нее, который будет стрелять маленькими пульками, а серебряная рукоятка его может служить кастетом. Он взял ее за руку, и они вместе направились в мастерскую. Анжелика повернулась к Кантору, наблюдавшему эту сцену с непримиримым видом. - Оставь ты ее в покое с этим Стариком на горе. Ну не видит она его, подумаешь, какая важность. А ты унижаешь ее ради забавы. - Она глупая и ленивая. - Нет. Ей ведь только-только исполнилось четыре года. И когда ты поумнеешь, Кантор? Это ты глуп, если ищешь ссоры с четырехлетним ребенком. - Все ее балуют, носятся с ней, - упрямо сказал Кантор. И он ушел, бормоча себе под нос: - Может, другим и нравится ходить на задних лапках перед этой. |
