Королева пригласила писаря и принялась быстро диктовать ему текст.

Получив запечатанный конверт, Крохотун торопливо попрощался и готов был бегом помчаться выполнять приказ, но королева Листопадия распорядилась, чтобы его и других гномов, присутствующих в зале, отвезли в Краснолетию в королевской карете.

По дороге Крохотун заехал в свое селение, чтобы попрощаться с женой Лилипуйей и детьми – сыном Малышастиком и дочкой Крохотулей. Но те, почуяв неладное, наотрез отказались оставаться дома. Из Лилипуйи посыпались вопросы, а обмануть его проницательную женушку было невозможно. Гном подумал: а почему бы и не взять всю семью с собой? Оставаться в Осении было небезопасно. Кто знает, вдруг Карагара выйдет из подземелья, чтобы захватить в плен новых рабов? Крохотун отвел жену в сторону и скомканно рассказал о случившемся. Лилипуйя побледнела и прошептала: «Что же с нами будет?», но быстро взяла себя в руки, потому что заметила, что любопытный Малышастик уже смекнул: случилось что то плохое, а матери не хотелось пугать детей. Собрав немного еды и теплые вещи, Крохотун и его семья вышли к карете, в которую набилось столько водогоров, что для них едва нашлось место. Каждый решил забрать с собой родных, опасаясь оставлять их, беззащитных перед ведьмой Карагарой. Переполненная карета, запряженная тройкой лучших королевских лошадей, покатила по пыльной дороге в направлении соседней страны.

А во дворце королева Листопадия и ее дочь Дождинка отправились в обеденный зал, где их ждал стол с королевским завтраком. И хотя блюда источали аппетитные ароматы, есть им совсем не хотелось. Дождинка все же начала что то жевать, а Листопадия лишь поковыряла изящной серебряной вилкой нежное белое мясо рыбы, политое сливочным соусом. В другое время этот кусок она съела бы с большим удовольствием. Рыбу королева очень любила, но теперь не могла даже притронуться к еде. Все ее мысли были заняты случившимся несчастьем. Если бы только Листопадия могла знать, что самые страшные несчастья еще впереди! Королева с тоской посмотрела в окно: на небе сгущались свинцовые осенние тучи.

В это время в глубине горного подземелья вовсю кипела работа. Множество гномов копошилось вдоль берега Золотого ручья, сгорбившись над водой. Ноги их были закованы в золотые кандалы, а цепи от этих кандалов были вмурованы в каменные стены подземелья. И хотя дневной свет не проникал в эти места, вокруг было светло, как днем, – это сияло золото. Не простое было это золото. Колдовское! Весь ручей светился от того, что вода его была полна золотых песчинок. Гномы намывали эти песчинки с такой скоростью, что ведра наполнялись одно за другим. Но больше всего золотого песка было в хранилище: оттуда разливалось такое мощное сияние, будто всходило солнце. Иногда гномы украдкой поглядывали туда, наблюдая за ведьмой, а ведьма наблюдала за ними. Она уже испробовала на своих пленниках золотые хлысты, когда пленники не хотели работать и двигались, как ей казалось, медленнее, чем сонные мухи. После того как каждый из гномов получил по нескольку хлёстких ударов, работа прямо закипела! Карагара была очень довольна: теперь у нее было вдоволь золота! Теперь она могла не бояться, что оно когда нибудь закончится. Но ведьма боялась другого. Беспокойство терзало ее. Она понимала, что рано или поздно за ней придут: наверняка сбежавшие водогоры, которых она не успела сковать золотыми цепями, уже растрезвонили о ней на всю округу, подняли тревогу на всю Осению! И, возможно, сейчас во дворце уже разрабатывают план, как ее, Карагару, уничтожить. Наверное, королева пришлет в подземелье свое войско. Для этого ведьма уже нарядилась в золотые доспехи, которые спасут ее от ружей, но сможет ли она справиться с целым войском? Что, если у нее все таки не хватит магических сил? Вдруг солдат будет слишком много? Вдруг они схватят ее? Ведь она пока что не всемогуща… пока что.