Скинув рюкзак прямо на мокрый песок, турист извлек из его недр зачехленную фотокамеру: черный «кэнон» с профессиональной оптикой. Порывшись внутри сумки, он вытащил дополнительный объектив, ловко привинтив его сверху – словно щупальце. Наведя трубу объектива на струящиеся под стволами пальм потоки крови, нажал на затвор. Камера тихо застрекотала: снимки делались быстро – два десятка фотографий отщелкались сплошной очередью, как из пулемета. В окошке «кэнона» послушно отпечаталось: мертвые рыбы, бурая пена, трупики бабочек на песке. Следом из рюкзака на свет появился компьютер-ноутбук: подсоединив шнур к фотокамере, курортник аккуратно перекачал снимки на жесткий диск. Прошла еще минута – и он легко вышел в Интернет через спутник, набрав в командной строке хорошо знакомый адрес электронной почты. «Зацепив» первый снимок, он начал прикреплять его к посланию…

    Связь барахлила, временами прерывалась, но у туриста хватало как времени, так и терпения. Окончив сеанс, он убрал сначала ноутбук, а затем и фотокамеру обратно. Подойдя к лежащей на песке чаше, курортник поднял ее, осторожно повернув: он с любопытством склонил голову, всматриваясь в сценку с людьми, на коленях ожидающих появления Солнца. Особенно хорошо вышла у чеканщика женщина ближе к краю – молодая, с распущенными волосами, она радостно простирала руки навстречу божественному свету. Турист, улыбаясь, поднес чашу ближе к глазам – надеясь внимательно рассмотреть черты лица молящейся.

    Солнце на небе померкло так быстро, что он не успел этого сделать.

    Стоя в кромешной тьме, курортник уяснил – это и есть знак. Его задача выполнена – руководитель разрешает ему у й т и. Чаша со стуком легла в рюкзак, он тщательно перетянул шнуры на сумке сложнейшим узлом.

    Мертвые джунгли поглотили его – так же безмолвно, как и выпустили.

    Глава I. Пробуждение

    (День № 1 – понедельник, Москва )

    Интересно, а что я сейчас делаю? Откровенно говоря, на редкость глупейший вопрос. И так ясно – сижу на краю обрыва, бесцельно болтая свесившимися вниз ногами. В мозгах сплошной звон, я ничего не думаю, поскольку мысли свернулись тугим кольцом и сдохли – изображая робота, я механически верчу головой по сторонам. Окрестная панорама не заставляет открыть рот в восторге и восхищенно произнести «Вау!». Абсолютно ничего интересного. Серая и дождливая погода – скорее всего, начало осени: период затяжных простуд и кислых депрессий. Тяжелое, измятое небо нависло над деревьями так, что почти цепляется за сучья – того и гляди, ему не удержаться: плюхнется, подмяв под себя желтые нити сухой травы. В ушах раздражающий шум – тонкие голоса, женское хоровое пение и скрежет от радиопомех. Напрягая губы до боли, я улыбаюсь. Зачем я это делаю? Наверное, сугубо из вежливости. Строгая мама, не жалея времени, наставляла в детстве – даже незнакомым людям следует улыбаться. А незнакомых людей вокруг очень-очень много. Человек сто. Или двести. Правда, ведут они себя странновато – скаль зубы хоть до посинения, никто и не подумает улыбнуться в ответ: хотя бы из чувства формальной любезности. С бесцельным видом они бродят от столбика к столбику , сталкиваясь друг с другом и безжалостно давя каблуками головки превосходных к р а с н ы х цветов. Лица бледные, грязные, измятые – выражение глаз выдает глубокую растерянность. Трогают себя за рукава, пристально рассматривают пальцы рук, часто поднимают по очереди то левую, то правую ногу – вскрикивая, издавая нервные восклицания. Женщина, прижимающая к груди пятилетнюю девочку, – косичка перехвачена розовым бантиком. Мрачный, сухощавый старик в строгом костюме.