Впрочем, это в прошлом году Лис был худеньким пацаном, способным с комфортом спрятаться за шваброй. Сейчас Янка только головой в изумлении покачала. Напарник вырос почти на голову, раздался в плечах, он уже не казался тощим, только высоким и гибким, а еще юноша сменил прическу. Мелкие светлые кудряшки, делавшие его похожим на барашка, превратились в длинные локоны, небрежно завязанные в высокий хвост. Словом, Машьелис внешне повзрослел настолько ощутимо, будто расставался с друзьями не на несколько циклад, а не меньше чем на несколько лет.

— Привет, ребята! — Радостно улыбающаяся Янка была сграбастана напарниками в объятия. — Хаг! Лис! Ух, как ты вымахал-то, балбес! Настоящая сухота девичья, а не парень!

— Так, я не понял! Сухота или балбес? — сразу шутливо возмутился дракон, прижимая девушку к себе. Довольная улыбка нарисовалась на физиономии Лиса, когда тот с удовольствием отметил, что перерос Янку на пяток сантиметров.

За напарницу ответил веселящийся Хаг:

— Одно другому не мешает! Сухота — это внешний признак, а балбес — внутренний и постоянный. Как был ты балбесом, мой друг, так и остался.

Слушая беседу друзей, громко заржал Авзугар, будто решил переквалифицироваться из медведя-оборотня в кентавра или лошадь. Кайрай, исполняя роль гласа разума, шикнул на шутников, вернее, пискнул:

— Тихо вы, сейчас Арка Выбора засияет!

Обиженно запыхтевшая сплетница Тита поскорее, пока гоблин не выдал всей информации, затараторила:

— Одного студента в АПП до сегодняшнего утра не хватало, он с полчаса назад в ворота сегодня прошел.

— И кто этот счастливчик? — навострил уши Машьелис.

— Я не успела разглядеть, — обиженно шмыгнула носом пещерница, досадуя на невысокий рост, ставший досадной помехой для сбора сплетен. За каникулы она ничуть не выросла, впрочем, по меркам своего народа Елбаст и так считалась высокой, видной девицей. Зато немного сменила прическу. Локоны у Титы теперь по большей части собирались на затылке, а не висели по обе стороны головы забавными ушками-пружинками, как у спаниеля.

— Какой-то хлюпик мелкий, — прогудел Авзугар, не особенно заинтересованный в идентификации новичка, его больше привлекало шоу. — Сейчас Арка загорится, увидим.

Свет от радужного моста, перекинувшегося через всю площадь, пресек разговоры получше удара гонга. Восторженно загудели все, от перваков до пятикурсников. Все-таки Арка Выбора сияла лишь несколько дней в году, помогая абитуриентам АПП определиться с факультетом.

Студенты отхлынули в стороны, чтобы не мешать ритуалу. Только теперь Янка с компанией, оказавшись в отливе общей волны, увидали растерянно озирающегося паренька. Оборотень не соврал: мелкий и худенький, лопоухий и веснушчатый — будущий студент действительно выглядел хлюпиком. Он как раз выслушивал последние наставления мастера Сейата Фэро, но, кажется, не столько вникал в инструкции, сколько пытался сбежать подальше от рогатого и когтистого преподавателя, на Янкиной памяти не обидевшего и мухи.

Едва Сейата замолчал, как мелкий рванул вперед к Арке, теряя тапки. Нет, в самом деле! С левой ноги у заморыша слетел явно неподходящий по размеру, просящий каши не то тапок, не то ботинок, подвязанный бантиком из бечевы. Обувка так и осталась на плитах. Избранник АПП, как был в одном почти целом представителе рода ботинок, пробежал под аркой-радугой и продолжил забег прямо в толпу. Казалось, он несся по дуге, не слыша веселых криков наслаждающейся представлением молодежи:

— Куда ты, чудик?! Уже все! Тормози, в Дрейгальт умчишься! Стену головой протаранишь! Эй, ботинок подбери!

Стену герой дня, конечно, не протаранил, зато едва не врезался на всех парах бедовой башкой Янке под дых.