Его толчки были короткими, и он старался не так глубоко входить в неё, понимая, что рискует сделать Элисон больно. А она была узкая и горячая, и всё-таки принимала его даже в такой позе, и осознание этого подвело к краю самого Алекса. Продолжая двигаться так же осторожно и медленно, он гладил ладонями её мягкие ягодицы, касался кончиками пальцев спины и груди, когда нагибался чуть вперёд.

Когда он понял, что его драгоценный контроль будет вот-вот потерян, то быстро вышел из неё, перевернул на спину и, подняв её правую ногу, снова вошёл, но на этот раз резко, а опомнился, когда уже был глубоко в ней. Её руки – связанные ремнём над её головой; покрасневшие губы приоткрыты; её дыхание – частое и тяжёлое, а мягкие стоны – тихие, едва слышимые.

– Элисон... – позвал он её, едва переборов растущее заново желание.

Она пришла в себя в тот самый момент, когда всё её тело запылало, и долгий, хриплый крик вырвался из горла. И наслаждение было таким сильным, что она несколько долгих секунд ощущала острое покалывание на кончиках пальцев и сильную, тягучую боль между ног. Сквозь невероятный прилив страсти и слепого желания Александр почувствовал, как Элисон прикусила его нижнюю губу, и в тот же миг он излился в неё, обмяк и, наконец, перестал двигаться.

Сколько прошло времени, прежде чем он осознал, что лежит на ней, едва дыша, а она – всё ещё связанная и ослеплённая, Алекс так и не понял. Он осторожно отстранился, лёг на правый бок рядом с женой и освободил её руки от ремня, а глаза – от пояса с платья.

– Дьявол! – выругался мужчина, разглядывая свою потрясённую жену. – У тебя, наверное, руки затекли.

Он принялся осторожно растирать её тонкие запястья, пока Элисон восстанавливала дыхание и пыталась сообразить, что с ней произошло. Её совсем уже не беспокоили ссадины на коже или собственное бессилие и полное опустошение.

– Я никогда не испытывала ничего подобного... – прошептала она одними губами, глядя в потолок. – Это так... так сильно. Клянусь, так хорошо мне ещё не было!

– Я рад, что угодил тебе.

Элисон, чуть поморщившись, медленно свела ноги вместе и повернулась к Александру. Он лежал, подперев голову правой рукой, и глядел на свою жену с озорной улыбкой на тонких губах; зелёные глаза совершенно потемнели и сейчас беззастенчиво разглядывали девушку. Он показался ей таким невероятно красивым на фоне угасающих позади свечей, что с её уст непроизвольно сорвался тяжёлый вздох. Александр приглушённо засмеялся, затем, положив большую ладонь Элисон на бедро, стал нежно поглаживать её мягкую кожу.

– Расценивать ли мне твои вздохи как знаки восхищения, дорогая?

– И даже нечто большее, возможно.

Она с трудом придвинулась вплотную, обвив руками его шею, легко чмокнула в сомкнутые губы и смущённо произнесла:

– Я боялась, что умру.

– Умрёшь? – переспросил он, поражённый её наивностью. – Это почему же?

– Я такого никогда не чувствовала.