С высоты холма было видно, как за деревьями поблескивает в лунном свете широкая река. Власко прежде в этих краях не бывал, но благодаря расспросам на последнем подворье вполне представлял, где он. Река Струга текла с севера, как почти все реки в землях дривов, понемногу сворачивая на закат. По этой реке испокон веков проходила граница, разделяющая земли вендов и иноязычных племен. Впрочем, между племенами шла торговля, на реке имелись перевозы и броды. К одному из таких бродов и направлялось посольство. Как только Власко узнал об этом, он сразу понял, что времени у него в обрез. Переправившись на другую сторону, изорянские послы окажутся среди своих, и достать их станет сложнее…

Что ж, к утру все будет закончено. Устроившись так, чтобы холм оказался между ним и привалом изорян, Власко убедился, что ветер не от него, разложил маленький костер, устроил себе лежанку из лапника, завернулся в плащ и крепко заснул.

* * *

Толмач проснулся раньше, чем предполагал, от жгучего холода. Высоко над деревьями сияла полная луна, обведенная туманным красноватым свечением. Каждая хвоинка топорщилась и льдисто блестела в ее свете. Дыхание облаком пара вырывалось изо рта, лицо и все тело онемело от внезапной ночной стужи. Власко с трудом приподнялся и потянулся к гаснущему костру, чтобы подбросить дров. Угли еще тлели, но сырой валежник, который толмач наспех собрал накануне, не желал разгораться. Вдруг Власко поднял голову, мгновенно собравшись и забыв о пронизывающем морозе. Краем глаза он уловил движение на вершине холма.

Остатки сна мигом слетели с лютвяга. Несколько мгновений Власко, замерев и почти не дыша, вглядывался и вслушивался в ночь. Затем схватил сулицу и крадучись направился туда, где среди черных, покрытых блестящей коркой стволов и ветвей беззвучно двигались тени.

Словно призрак, он бесшумно поднялся на холм, не хрустнув ни единой веткой. Признаков чужого присутствия Власко больше не замечал, но это лишь заставило его удвоить бдительность. Когда же достиг вершины, то остановился в замешательстве. Здесь все было совсем не так, как при свете солнца! Власко – волколак – хорошо видел в темноте. Где синеватый камень, усыпанный гниющей листвой? На вершину холма вели широкие ступени. Они напоминали крыльцо, только не к дому, а к домовине. На срезанной вершине был сложен погребальный костер. Лицо Власко застыло – он увидел на краде собратьев по Станимировой дружине, тех самых, что сложили головы в битве с накхами.

«Почему они здесь? – испуганными белками запрыгали суматошные мысли. – Почему их сжигают, будто простолюдинов? Почему дрова не политы кровью врагов? Кто проводил братьев к Медейне? Неужто Станимир так и не отомстил?»

Власко помотал головой. Должно быть, он все еще спит. И в этот миг…

Огромная фигура поднялась над крадой, устремив на него взгляд рдеющих во тьме глаз. Женщина в черном плаще, с волчьей головой, вдвое выше его пристально глядела на толмача. Власко так и сжался под ее взглядом.

«Ты виновен, – сказали огненные глаза. – Мои верные погибли впустую».

Толмачом овладел смертный ужас. Охватило постыдное желание бежать, не разбирая дороги… Власко знал: это бесполезно. Он кинулся к Богине и упал на колени.

– Прости меня, о Мать Медейна! Каюсь, я виноват, я предал братьев, я предал своего князя! – сдавленным голосом зашептал он, протягивая к ней руки. – Но я не хотел, это вышло случайно… Братья ведь и раньше убивали друг друга – ты не вмешивалась…

Женщина с волчьей головой – или же волчица с женским телом, – не отвечая, опустила взгляд на погребальный костер, воздела руки и испустила раскатистое рычание.