Игра моя ведь не доиграна,

Ведь не допета моя песенка…

Но кажется, главе посольства песня понравилась. Он слушал внимательно, а когда Суви умолкла, склонил голову, будто присоединяясь к молитве.

– Тебя слушал лес, – глухо проговорил он. – Не только я. Кто то еще. Может быть, Матерь Зверей…

«Надеюсь, что не только ты! – подумала Суви. – Где же Власко?!»

После того как изоряне отбили нападение, ее возлюбленный куда то исчез. Не сдался же он? Здесь их пятеро – он один… Какая чепуха! Он не бросит ее, он придет…

Словно в ответ на ее мысли, от черных деревьев отделилась тень и через пару шагов превратилась в лютвяжского воина. Это был Власко. Казалось, он плывет в воздухе, словно клок тумана. В руке наготове – поднятая сулица. Он остановился на опушке, озираясь и совершенно не пытаясь укрыться. Марас заметил его первым. Он было схватился за рукоять ножа, но через миг Суви с ужасом увидела, как по лицу изорянина расплывается широкая довольная улыбка.

– Он не видит нас, – подмигнул он Суви. – И не слышит. Мать укрыла нас своим крылом…

Увидев ее изменившееся лицо, сурово шикнул:

– Молчать, не мешать! Я все сделаю сам…

Марас встал и вытащил нож, не сводя взгляда с врага. Власко все еще стоял, оглядываясь по сторонам. Морок, наведенный на поляну, сбивал его с толку; он знал, что находится там, где надо, но видел только пустую прогалину и пытался понять, где заблудился. Изорянский чародей шагнул ему навстречу, занося нож для смертельного удара… И заорал от резкой боли – Суви изо всех сил толкнула котелок с ухой, горячая гуща хлынула Марасу на ноги. Власко вскинул сулицу.

– Я здесь! – пронзительно закричала Суви.

Марас, покачнувшись, ринулся на противника. Но чары уже разрушились; Власко увидел его, поляну, спящих изорян, девушку у костра… И нанес мгновенный удар. Марас захрипел, оседая на землю. Сулица пронзила ему горло. Власко выдернул копье и перевел дух. Суви бросилась к нему, но он ее оттолкнул.

– Где остальные?

– Вон они – спят! – выкрикнула она. – И будут спать долго – я опоила их сонным зельем!

Кивнув, Власко подошел к спящим и одного за другим заколол их.

Суви молча таращила глаза.

– Во имя Твое, Матерь Медейна, – мрачно сказал Власко. – Прими эту кровь, Зимняя Госпожа!

Завершив дело, он воткнул в землю сулицу и сел у огня на то место, где прежде сидел Марас. Суви хотела кинуться ему в объятия, но не смела.

«Я свободна! – подумала она. – Наконец то мы с Власко вместе! Теперь все будет хорошо…»

Но почему то она не чувствовала радости – скорее страх. Возможно, потому, что Власко сам не радовался. Он смотрел на нее почти так же холодно и отстраненно, как и на убитых им изорян.

– Надо решить, что делать дальше, – сказал он, помолчав. – Куда идти.

– Конечно домой, в столицу!

– Это твой дом, – напомнил Власко. – А я лютвяг, у нас с арьями война.

Суви смешалась. Вспомнила царевну Аюну, оставшуюся у Станимира, и устыдилась, поняв, что все эти дни думала только о себе и возлюбленном. Конечно, князь царевну не обижает, но почетный плен все равно остается пленом, а долг служанки – быть с госпожой до конца… Выходит, надо вернуться? Но Власко сразу убьют…

Девушка молчала, не зная, что сказать. Молчал и Власко. Мир, прежде казавшийся ему беспредельно огромным, оказался не так уж и велик для предателя. В родных землях он приговорен, и к дривам ему нельзя, а путь в земли изорян он только что закрыл себе сам. В самом деле уйти в Аратту? На службу к Кирану? Власко горько усмехнулся…

– Надо найти молодого государя Аюра! – выпалила вдруг Суви, чьи мысли блуждали сходными путями.