Заснеженный двор встретил нас вытоптанной в снегу дорожкой. От забора прямо до крыльца стояла металлическая конструкция, которую полностью летом заплетали виноградные лозы — они сейчас были надёжно укрыты на зимовку.

Сам домик был старой, ещё брежневских времён, щитовой постройки. Зелёная краска выгорела и облупилась по всему фасаду. Казалось, что ещё чуть-чуть — и дом просто развалится, стоит только мне хлопнуть дверью, не рассчитав собственных сил.

У крыльца, вплотную к стене дома стояла пустая будка, засыпанная по самую крышу снегом. Я шагнул на нижнюю посеревшую от времени ступеньку. Она отчаянно скрипнула под нашим с Алиной весом. Я сделал ещё шаг, поднимаясь вверх, а ступеньки будто кричали: — «Спасите, помогите, мы все трещим и вот-вот сломаемся!» Три шага — и вот мы упираемся в деревянную дверь, обитую облезшим от времени чёрным дерматином.

Михалыч зашел внутрь и щёлкнул выключателем, зажигая лампочку Ильича. Дверной проём был настолько узким, что я с Алиной на руках с трудом смог протиснуться в него и ни обо что девушку головой не шарахнуть. Очень аккуратно проносил Алину мимо косяков, выпирающих углов, шкафов и других непредвиденных препятствий.

Пол в доме был деревянный, выложенный из широких досок. Щели между ними были шириной в палец. В коридоре вместо ковра поверх досок был прибит гвоздями кусок линолеума, но особого комфорта он не добавлял. Стены деревянные, сверху побелены, снизу окрашены зелёной краской, прямо как в больнице или в подъезде. Да, а краска та же самая, что и в подъездах учительских домов.

Михалыч проводил нас в маленький зал. Щёлкнул накладной выключатель, и в комнате загорелась лампочка, что так же свисала с потолка на одном только проводе. Тут на стене висел ковёр, прямо под ним стоял старый облезлый диван, накрытый древним выцветшим покрывалом. Рядом с диваном расположилось потёртое кресло с деревянными ручками, почерневшими от времени. Выбирать не приходилось — опустил Алину в кресло.

— Так, молодежь, ща я чайник поставлю, пару минут, — сказал Михалыч и вышел из комнаты в соседний проём, что был завешен грязноватой от жирных пятен шторкой. Она громко шоркнула, и из кухни стало доноситься журчание воды и грохот металлической посуды.

Я подошёл к стене и включил старенький телевизор. И с удивлением увидел, что он до сих пор работает, и вместо белого шума или бесконечных новостей показывают даже рекламу, как будто ничего в мире и не случилось. Я покрутил ручку регулятора, громкость на экране росла, да вот толку не было. Телевизор не смог сквозь годы сохранить эту функцию, ну и хрен со звуком этим. Немая реклама — это даже хорошо, во всяком случае лучше, чем совсем ничего.

Достал из кольца пушистое покрывало, сшитое из мягких шкур, которое затрофеил из командирского домика и укрыл им Алину. Оставлять её тут одну не хотелось, но кроме меня с делами разбираться некому.

— Алина, я сейчас решу вопросы на улице и скоро вернусь, не волнуйся.

Она вздрогнула, но удерживать не стала. Лишь кивнула — возвращайся быстрей. Дед всё продолжал возиться на кухне, я заглянул к нему на секунду.

— Михалыч, щас барышне нашей чай с вареньем поставишь и быстро собирай вещи.

Он хотел возмутиться и что-то сказать, но я не дал ему и шанса, просто прошмыгнул в коридор и вышел прямо на улицу. Некогда тут рассусоливать.

Пол, двери, крыльцо, ступень — всё, чего только касались моя рука или нога в ответ ужасно скрипело. Бррр… Такой противный звук, что даже зубы сводит. Нужно поторопиться, ведь у нас и правда времени с каждой минутой всё меньше…

Глава 17

Дед

Вышел из двери за калитку.