За дверью зашумели, раздался скрежет открываемого засова, и дверь распахнулась. Я уже напрягся, но увидев такие же отвратительные рожи, как у меня, выдохнул. Черти, мля….

— Хыр-хыр, ты чего… стучишь… забыл о процедуре? Хыр-хыр… — задал мне вопрос туповатый Чёрт. Он сжимал в лапе шипастую деревянную дубину и переминался с ноги на ногу.

Я, по идее, должен был знать хотя бы его имя, но чего нет, того нет, значит, наглость — второе счастье:

— Не твоё собачье дело, червь! Камера — 9РО. Забирайте и ведите его к « Вырывателю».

Чёерт попытался было возмутиться и уже открыл рот, как я придавил его взглядом и командным голосом рявкнул:

— Бегом…!!!

Охранники дёрнулись, как от удара кнутом и скопом бросились в проход наперегонки друг с другом, громко цокая копытами. Ещё и пост бросили, идиоты непуганные. На моё лицо сам собой выполз широкий кровожадный оскал: — Это не меня с вами, рогатые, заперли в одной тюрьме, а вас со мной.

Абсолютная Невидимость — активация…

Глава 4

Лаборатория

Охранников долго ждать не пришлось. Я уловил далеко в глубине коридора цокот копыт и отборную брань. Наконец охранники показались в дверном проёме. Из-за того, что пленный был без ног, охране пришлось взять в руки деревянные носилки и тащить его на них. И это, мягко говоря, их нисколько не воодушевило. А когда они зашли в караулку, и меня в ней не обнаружили, то их обычно красноватые рожи моментально побледнели. Черти засуетились, обозначили тщательную проверку помещения: заглянули во все углы, посмотрели под столом и в шкафу. Хлопнул засов, запирающий дверь в коридор темницы. Черти подхватили носилки с обречённым инвалидом, толкнули дверь, за которой оказалась лестница и кинулись наверх, таща носилки и ругаясь девятиэтажными выражениями. Копыта так и сверкали, хвосты так и мелькали, ну чисто суета сует.

Я же никуда не дёргался и не торопился. Отлип от стенки и тихо прошмыгнул вслед за ними. Лестница обычная, большие, грубо вытесанные каменные ступени, в стене небольшие узкие бойницы, через которые попадает свет. Тускло, но моим глазам это не помеха. Вот спустя два пролёта Бесы выбежали в небольшую комнату, в которой из стены торчал рыжий от ржавчины металлический держатель с закреплённым в нём чадящим факелом. Никаких украшений и излишеств, только суровая аскетичная необходимость. Серые, грязные от копоти стены, будто тут несколько десятков лет назад пылал пожар, а отмыть их так и не смогли, хотя хрен его знает, что тут у этих чертей творится.

Твари дальше вверх не побежали. В комнату, помимо входа с лестницы, вели два арочных прохода. Один налево, другой направо, вот в него-то они и рванули. Вдоль всего коридора справа и слева были грубые деревянные двери, наспех и небрежно сколоченные из плохо обработанных досок. Через каждые пять шагов по одной из стен торчали чадящие факелы.

Ничего не было слышно, коридор словно вымер. Ни криков, ни визга, ни каких-то привычных бытовых звуков. Лишь одинокий гулкий цокот копыт, ругань и хриплое, прерывистое дыхание пленного. Наконец коридор закончился широкой, добротно обработанной дверью, явно выделяющейся из общего интерьера тюрьмы. Охранники притормозили, торопливо и небрежно швырнули носилки на пол, не заботясь об узнике, что коротко взвыл от удара о каменный пол.