Кем он себя возомнил? В его шлеме длинным пучком торчали разноцветные перья. На боку висел меч, украшенный камнями. Его толстые пальцы, не скрытые латными рукавицами, украшали перстни и кольца со здоровенными драгоценными камнями.

При этом, несмотря на несколько комичный внешний вид, воин вызывал к себе уважение. От него веяло настоящей силой. Он явно был опасен.

— Я знаю, что вы гость нашего господина, но учитывая тот факт, что здесь полнейшая разруха, а вы единственный уцелевший, я требую ответа от вас, господин Бронин, — повторил он вопрос.

Я глубоко вдохнул, потом, глядя в упор на мужчину, произнёс:

— Для начала представьтесь, я должен знать, с кем имею честь беседовать.

— Вам имеет честь представится, барон Дмитрий Росомахин.

Вот жеж…

Да уж, с этим типчиком лучше не спорить, будет безопаснее для нервной системы.

Глава 14

Завершающая стадия переговоров

Ситуация, мягко говоря, выглядела не очень. Я это прекрасно понимал. Всё же целое поместье разрушено, огромное количество артефактов и трофеев рода Гадюкиных испорчено или где-то потеряно. Все слуги и воины что были при графе Гадюкине разбросаны вокруг в разной степени сохранности. А сам Гадюкин валяется без сознания. И один я, вполне свеженький и бодренький, стою и утверждаю, что не при делах.

Любой уважающий себя безопасник засомневался бы в моих честных речах, какими бы ясными глазами я на него в этот момент ни смотрел. Поэтому следовало дождаться, когда хозяин придёт в себя и даст разъяснение. Можно было бы, конечно, начать качать права, лезть в бутылку или вовсе попытаться прорваться отсюда силой. Но, боюсь, ничем хорошим это не закончится. Поэтому надо потерпеть.

Я, признаться, несколько раз попытался пробиться сквозь защиту Гадюкина, чтобы привести бедолагу в сознание, но не тут-то было. Защита была установлена не слабая. Даже телекинез не смог прорваться. Таким образом, заёмная защита Гадюкина сыграла злую шутку не только с ним, но и со мной.

Тем временем Росомахин, (как же непривычно даже по себя произносить эту фамилию, безотносительно своего однокурсника), не теряя меня из виду, раздавал указания своим бойцам, чтобы те оцепили периметр и исключили любые угрозы для господина. Затем он распорядился, чтобы лекари попытались привести в порядок раненых и самого Гадюкина. Всё это время он цепко оглядывал меня, то и дело задерживая взгляд на моей лысине. Как только указания были розданы, он вернулся ко мне.

— Значит так, господин Бронин, я требую от вас объяснений. Что произошло, и при каких обстоятельствах? Почему здесь случился такой бедлам и что произошло с господином Гадюкиным, несмотря на всю его защиту?

— Да тут как-то всё само собой завертелось, — ответил я, решив пока не вдаваться в подробности и всячески уходить от ответов. — Слушайте, а у вас случайно сын не учится в Муромской академии? — решил поинтересоваться я, предположив, что это отец моего закадычного товарища по учёбе. Заодно подумал, что это прекрасный способ уйти от неудобной темы.

— Никто у меня там не учится, разве что племянник старшего брата. А чего это вы интересуетесь? Вынюхиваете? — напрягся он.

— Да нет, я же сам учусь в Муромской академии, недавно поступил.

— Недавно, значит? Ну да, ну да, — пробормотал Росомахин, который, очевидно, приходился дядей Борису.

По крайней мере, учитывая всё то, что транслировал сам Росомахин-младший, странно было бы, если бы его отец выглядел как павлин с перьями, золотом и драгоценными камнями.

— Представляете, на соседних курсах с ним учимся. Он штурмовик, я разведчик. Первокурсники мы.

— Первокурсники, — снова повторил за мной Росомахин. — Что-то вы, мне кажется, зубы заговариваете, от темы уходите.