— Я жадная, и своих боевых товарищей никому не отдам. Так что давай-ка берись за учёбу и признавайся, где шастал? Спал, небось?

— Нет, не спал. Гулял, думал о жизни, философствовал, наслаждался видами, — принялся перечислять я, накладывая на тарелку разнообразную еду.

— У нас сейчас будет тренировка. Ты смотри, Армир Ятаганович терпеть не может прогульщиков!

— Это я помню. Думаешь, чего я так рано пришёл? — хохотнул я.

* * *

Тренировка была в самом разгаре.

Армир Ятаганович — темнокожий, пожилой араб с иссечёнными морщинами и шрамами лицом, носился по тренировочной площадке подобно смерчу. Даром что старик, он казалось был более активным, чем любой молодой курсант, которого я когда-либо видел. Он бегал из стороны в сторону, орал на первогодков, заставляя отрабатывать удар «Сё» из какой-то восточной техники боя.

— Итак, смотрим! Когда приближается клинок противника, отводим в сторону, затем вверх и плавно, я бы даже сказал нежно, кончиком клинка бьём в лицо соперника! Чем более плавное движение, тем меньше вероятности, что противник не только не сможет защищаться, но и вообще не заметит до последнего момента, что его смерть близка! Враг не заслуживает шансов! Каждый удар должен быть точен и нести смерть! Горелов! Кто так бьёт? Я же сказал: убивать врага, а не калечить его! Мы воины, а не садисты! Удары должны быть точны, резки и неумолимо нести смерть!

Я стоял в паре с Василием, своим соседом. Армир Ятаганович здраво рассудил, что мы с ним самые сильные ученики курса, и лучше всего определить свой уровень — сражаясь с равным или с превосходящим соперником. А после того, как он поймёт, что мы способны, уже будет ставить нас с остальными ребятами, чтобы те попытались дорасти до нашего уровня. По крайней мере, так он мне сказал, отведя в сторону.

Василий был, как всегда, молчалив, но решителен и напорист, но явно не дотягивал.

Я ведь в бытность архимагом не был бойцом ближнего боя. Решал задачи только магией. Но, вернув главную часть своего разума, получил много ясности о том, как нужно сражаться. Многое стало понятно и легко. Будто я уже тридцать лет отрабатывал те приёмы, которые мне показали всего пару раз. Да и тело стало слушаться лучше. Всё-таки менталистика направлена не только на других людей, но и на себя самого. И, видимо, раз уж мне не удавалось так хорошо управляться с разумом других людей, то все мои силы сейчас были направлены на моё собственное тело. И договариваться с самим собой у меня получалось.

Я оценивал возможности Василия. Он был хорошим воином. Но до меня ему было очень далеко.

— Армир Ятаганович, а может, с вами поспаррингуемся? — предложил я после того, как в очередной раз одной рукой отбил мощнейшую атаку, вводя Василия в ступор. Тот не сдавался, каждый раз поднимаясь на ноги и снова переходя к атаке. Но всё-таки это было избиением. Я и сам порой дивился, откуда в моём тощем теле столько силы. Неужто кровь Медведевых во мне проснулась так неожиданно?

— А не боишься, что придётся наесться песка, щегол? — рявкнул Армир Ятаганович, тут же оказавшись рядом со мной.

— Никак нет. Почту за честь, — засмеялся я.

И в следующий миг оказался распластанным на земле, пропустив прекрасную серию ударов. Всё-таки, может, Василий и не ровня мне, но опытный воин показал, что задирать нос тоже не стоит.

После тренировки ко мне вдруг неожиданно подошла Снежинская.

— Ну здравствуй, Алексей, — произнесла она, будто мы не виделись с ней сегодня несколько раз. Хотя она ко мне не подходила и даже не здоровалась. Так что, почему бы и нет.

— Здравствуй, Марина, — поприветствовал я девушку.

— Тут о тебе слухи интересные ходят.