Монография Ю. В. Андреева, в которой автором тщательно исследован и прекрасно проанализирован обширный археологический материал, дополненный данными античной литературной традиции, представляющая и целостный образ лаконского архаического искусства, и отдельные этапы его развития в хронологической последовательности, впервые знакомит отечественного читателя с этим интереснейшим явлением культуры архаической Греции.

Н. С. Широкова

* * *

«Со времени Ренессанса „Спартанская легенда", т. е. прославление древней Спарты, как политического, социального и морального идеала, играло важную роль в европейской политике, цивилизации и литературе. Итальянские гуманисты, испанские иезуиты, французские кальвинисты, английские пуритане, французские революционеры, германские романтики, английские эстеты, французские националисты, германские нацисты обращали взгляд к Спарте и ссылались на ее пример в поддержку своих теорий.

Однако само представление о Спарте испытывало на себе влияние мнений и чувств ее поклонников и соответственно этому изменялось. Спарта венецианской аристократии была отнюдь не тем же самым, чем была Спарта Французской революции, которая в свою очередь сильно отличалась от Спарты „ Третьего Рейха ". Иногда различия эти настолько глубоки, что мы начинаем подозревать, что „Спарта " — это есть ничто иное, как проекция настоящего в прошлое, осуществление желаний, на которое наклеен исторический ярлык.

В этом отношении Спарта разделяет общую судьбу всей древней Греции, т. к. Легенда о Спарте — это только часть „Легенды о Греции"...»

Е. N. Tigerstedt. Перевод Ю. В. Андреева.

Архаическая спарта. Культура и политика (аннотация к монографии)

За Спартой уже давно закрепилась репутация одного из самых необычных и вместе с тем загадочных государств древности. Сама ее история производит впечатление какого-то странного трудно объяснимого парадокса. В самом деле, находясь в зените славы и могущества и пользуясь благодаря своему огромному военному потенциалу почти непререкаемым международным авторитетом, это государство пребывало, тем не менее, в состоянии затяжной экономической стагнации, свело к минимуму все свои контакты с внешним миром и, казалось, было обречено на абсолютное творческое бесплодие. В сравнении с той чрезвычайно важной ролью, которую Спарта сыграла в политической и военной истории Древней Греции, ее вклад в развитие греческой культуры может показаться совсем ничтожным. После прославленных поэтов VII в. до н.э., Алкмана и Тиртея, Спарта не дала миру больше ни одного сколько-нибудь известного писателя, философа, ученого или художника. Греческие историки объясняли эту странную ситуацию как результат сознательного выбора самих спартанцев, добровольно подчинившихся тягостному, но мудрому решению своего великого законодателя Ликурга.

Допустимый минимум исторической информации, заключающийся в античном предании о Ликурге, вероятно, может быть сведен к представлению о некоем скачке или перевороте, в результате которого спартанское государство превратилось в своеобразный военный лагерь, наглухо изолированный от всей остальной Греции. Радикальный сдвиг такого рода был невозможен без сознательного и целенаправленного вмешательства правящей верхушки спартанского общества в естественный процесс его социально-экономического развития. При отсутствии надежных письменных свидетельств основным индикатором пережитой Спартой трансформации становится археологический материал и, в первую очередь, многочисленные и разнообразные произведения лаконского искусства, датируемые преимущественно VII—VI вв. до н. э. Пережив краткий, но чрезвычайно яркий и интенсивный расцвет в первой половине VI в., лаконская художественная школа начинает быстро деградировать и уже к началу V в.