— Чего ждём? — закричал Андрей брату — Командуй!

И сжал кулаками поводья коня.

— Рано, — спокойно ответил Александр.

Он, как и Андрей, не отводил взгляда от поля боя.

Строй рыцарей рассыпался. Всадники уже гонялись по льду за убегающими пехотинцами. Кое-кто пробовал перебраться на берег вслед бегущим, но кони отказывались идти на хлипкие мостки. Перебирали копытами, фыркали и мотали головами.

— Всех перебьют! — в отчаянии крикнул Андрей.

Александр, не глядя на него, поднял вверх руку в кожаной рукавице и резко опустил.

— Пора!

По этому сигналу с двух сторон — одновременно из-за острова и мыса — выскочила русская конница и плотным строем пошла на врага!

Тевтонские рыцари не успели собрать строй — слишком лёгкой показалась им пешая добыча, а засады они не ждали.

Два конных кулака врезались в рыцарей, прижали их к обрывистому берегу, легко разметали по льду и пошли крошить! Сбрасывали копьями с коней, кромсали мечами и шестопёрами!

А с высокого обрыва сыпались на лёд чёрные точки — это отступившие ратники возвращались в бой. Их работа — добивать ножами и топорами упавших рыцарей.

— Пошла резня! — весело оскалился Александр и тронул застоявшегося коня. — Поехали, брат!

Яков тенью скакал вслед за господином. Он был недоволен — сегодня ему так и не удалось поучаствовать в бою.

Глава 22

Сентябрь 1970-го года. Ленинград

Комнату я нашёл тут же, на Васильевском острове. Четырёхэтажный дом, построенный в конце прошлого века, находился на углу Большого проспекта и Вёсельной улицы. Добираться отсюда до университета было дольше, чем от общежития — приходилось ездить на троллейбусе. Но другие варианты были ещё неудобнее.

Я вышел из троллейбуса, прошёл полсотни метров в сторону гавани и с трудом отыскал дверь в подъезд. Как ни странно, она располагалась ниже уровня земли, и с тротуара к ней вели три бетонные ступени. Причуды дореволюционной архитектуры! А, может быть, за прошедшие десятилетия дом попросту осел, врос в болотистую почву Васильевского острова.

Вдыхая сырой ветер с моря, я некстати вспомнил, что совсем недалеко отсюда, за корпусами Балтийского завода, находится устье Большой Невы. Возможно именно здесь, семьсот лет назад в Неву входили широкие и низкие шведские корабли со щитами по бортам. А из густых лесов тогда ещё безымянного острова за ними пристально следили ижорские рыбаки.

Лифта в подъезде, разумеется, не было. По широкой лестнице я поднялся на третий этаж и трижды позвонил.

Ждать пришлось долго. Наконец, за дверью раздались шаркающие шаги.

— Ты к кому?

На меня смотрела бабушка, лет семидесяти, не меньше. Из-под шерстяного платка выбивались совершенно седые волосы. Внимательные глаза тонули в бесчисленных морщинах.

— Я по объявлению, насчёт комнаты. Хочу снять.

— Проходи, — негромким, чуть дребезжащим голосом сказала старушка.

Медленно повернулась и, шаркая тапками без задников, пошла вглубь квартиры. Я пошёл за ней.

— Сюда иди!

Я думал, что старуха приглашает меня посмотреть комнату, но оказался на кухне. Вдоль выкрашенных тёмно-зелёной краской стен стояла древняя кухонная мебель. Она была сделана не из опилок, и не из фанеры, а из настоящего добротного дерева, и с тех пор неоднократно перекрашивалась. Возле стены я с удивлением увидел новенькую газовую плиту, к которой тянулась труба.

— ЖЭК недавно поставил, — с гордостью сказала старуха, поймав мой взгляд. — К двадцатипятилетию Победы. Я ведь всю блокаду тут прожила. На заводе работала. Чаю хочешь?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что я даже не сразу понял.