Демон оглянулся в поисках новой жертвы, слушая пульс живых. Все больше его сородичей приходили, выбираясь из тел убитых и луж крови. Подняв оторванную голову своей первой жертвы, демон задрал свое лишенное кожи лицо и завыл.

«Это был неверный способ расслабиться», — подумал Кир. Прогулка по станции, представлялась хорошим способом избавиться от тревожных мыслей. Облаченный в вычищенный доспех, он прошел по безмолвным залам и служебным туннелям, где укрылись обитатели станции, как можно дальше от внешних секторов. Они смотрели на него, и он замечал страх в их глазах. Люди наводнили служебные туннели: слуги, префекты, техноматы и их семьи. Они небольшими группами собрались у своих скромных пожитков, тихо переговариваясь, словно считали шум чем-то не подобающим сложившейся ситуации.

В душной атмосфере ощущалось напряжение, граничащее с паникой. Эпистолярий надеялся добиться некоторой ясности мышления, но атмосфера, казалось, заразила его смесью страха и осторожности. Кир попытался расслабиться, сосредоточиться на успокаивающем присутствии людей, которые смотрели на него. Это не сработало. Немалую долю вины за это несла Геката.

— Это была только первая и самая слабая атака из тех, что нам предстоят, — раздался ее резкий голос. В этот раз псайкер примарис решила поделиться своими мыслями о ситуации, сопровождая его в прогулке по станции. Посох стучал по палубе в такт ее шагам.

Геката не присутствовала ни при одном из двух штурмов станции. Ее отсутствие было заметно, она появлялась позже, чтобы опросить выживших и сделать жуткие прогнозы. Кир скривил губы, заметив, с каким чувством превосходства она на него смотрит.

— Мы удержали брешь, — прорычал Кир.

— Нет, не мы, — выпалила она. — Вы удержали брешь. Если бы не ты и твои братья, враг прорвал бы нашу оборону.

Привлеченные громкими голосами, люди начали оборачиваться, напряжение росло. Кир практически достиг переделов своего терпения. В голове возникла и начала расти тупая боль. Все, о чем он мог думать — это голографическое изображение слепца, повторяющего за пределами слышимости одно слово, снова и снова.

Он остановился, повернулся и взглянул сверху вниз на женщину. Уловив удивление в ее глазах, он едва справился с охватившим его гневом.

— Разве ты не примарис? Чего ты боишься? Ты никак не способствовала обороне, лишь поделилась своими наблюдениями. Ты что-то скрываешь?

— Я… — начала она, но Кир был не в настроении выслушивать то, что она могла сказать. Он подался вперед.

— Ты можешь говорить правду и знать многое, но ты, кажется, не понимаешь, что либо мы сражаемся вместе, либо умрем. Враг, с которым мы столкнулись, уничтожит нас изнутри так же легко, как и снаружи. — Он оглянулся на людей, безмолвно толпившихся в конце коридора. — Ты не видишь этого? Ты много знаешь о нашем враге, больше чем Рихат, чем я. Но ты не видишь этого.

Он посмотрел на знаки псайканы, вытатуированные на черепе женщины и вытканные на ее мантии. По лицу Гекаты блуждало выражение, которое он не мог понять.

— Ты чего-то боишься, леди? Нечто такое, что ты знаешь об этом враге, пугает тебя?

Она выдержала его взгляд, и библиарий задал вопрос, который прежде не приходил ему на ум:

— Для чего ты здесь?

— Я не могу сказать. — К удивлению Кира, в ее голосе слышался испуг. — Я говорю тебе правду, которую вижу. Вот для чего я здесь. В этом состоит моя помощь.

Кир пристально посмотрел на женщину, у него формировалось подозрение. У Инквизиции повсюду были слуги. Не тайная ли служительница ордосов стояла сейчас перед ним? Она держалась с такой величественной уверенностью, что он задумался над тем, кем же она была на самом деле.