Его прославляли героем Великого Восстания, и он был признан обеими расами, поскольку была в нем и мохарская, и зимбурийская кровь. И пока что все шло гладко. Зимбура оправлялась от ран, и королева Марьяна сообщала, что у них в Шуркане тоже все в порядке и что она сейчас может восстановить трон Лотоса. Но на севере оставшиеся приверженцы Халазара признали своим вождем нового Аватара, Мандрагора. У них была своя армия, и они распоряжались Армадой Зимбуры, которая все еще бороздила моря вне досягаемости Йомара. И еще были кометы — остатки кометного дождя от возмущения далекого ледяного облака в пустоте, вызванного Азарахом. Все население Меры считало кометы вестниками зла — поверье, несомненно, вызванное воспоминаниями о первой Катастрофе. Никакие слова Йомара не могли унять растущий ужас населения перед этими «знаками» в небесах. Он знал, что их страхи, пусть питаемые суевериями, основаны на факте.

Он ощущал себя очень одиноким. Дамион погиб, Талира, страж Эйлии, вернулась на свою далекую планету, Кира-кия, чтобы посоветоваться со старейшинами своего народа, дракон Аурон с другими лоананами вел битву где-то далеко в космосе, а Лорелин, устав от отсутствия сколько-нибудь важного дела, решила в конце концов примкнуть к лоананам.

— Ты здесь нужен, Йо, — сказала она ему, серьезно глядя голубыми глазами. — И Эйлия здесь нужна. А я нет.

Мне ты нужна, хотел он ей сказать. Но, как всегда, не смог найти слов, и она улетела в небо на спине дракона.

Он вышел из бастиона и спустился по каменной лестнице в свою личную приемную. Там его ждали Киран Йарисс и Йегоси — главный евнух. Последний низко поклонился, но Киран только лениво махнул рукой:

— Приветствую тебя, сын Йемозы, царь зимбурийский!

— Я вам не царь, — буркнул Йомар, падая на диван. — Сколько раз тебе говорить? Пусть народ выберет себе правителя.

— Народ выбирает тебя. Люди хотят, чтобы ты занял трон, Йомар.

— А я не хочу. Налей себе вина.

Последние слова он произнес холодно: Киран уже приканчивал стоящую на столе бутылку. Но Йомар был благодарен молодому зимбурийцу за фамильярность. Это было приятное разнообразие после благоговения и почестей, которые он получал от всех в замке. А Киран сам сыграл важную роль в свержении Халазара, с серьезным риском для себя. Это он нашел в пустыне Йомара, Лорелин и их друзей-повстанцев; он был у них разведчиком, а в последние дни правления Халазара помог поднять население на открытый бунт. Он привел разгневанную толпу на арену, где Йомар бился за свою жизнь, освободил его и потом вместе с ним штурмовал Йануван.

— Раз мы заговорили о тронах, как там Йари? — спросил Йомар, желая сменить тему.

Киран взял к себе сына тирана, когда мать мальчика сбежала к своей родне, оставив ребенка, которого боялась не меньше, чем своего венценосного мужа. Поскольку Киран участвовал в свержении царя, он считал себя обязанным в компенсацию предложить мальчику новый дом.

— Приспосабливается, скажем так, — ответил молодой зимбуриец, прикладываясь к бокалу. — На самом деле отца он видел очень мало, и оплакивает его не слишком усердно. Йари знает, что никому не должен говорить, что он сын Халазара, и дома на это тоже не особо напирать. Мои собственные дети на него насядут — в буквальном смысле, — если он попробует.