Глядя в ее лицо, лишенное не только цвета, но и живости, он вспоминал свет энтузиазма и рвения, заполнявший эти глаза, легкий румянец жадного интереса, когда она говорила о своей жажде знаний и опыта. Он вспоминал ее детский восторг, когда она оказалась в Маурайнии — мечта стала явью, вопреки тревожным обстоятельствам, которые сделали это возможным. А потом, всего через несколько месяцев, она исчезла из Королевской Академии, оставив его и всю семью терзаться тревогой. Никто не верил в объяснение, предложенное властями: что Эйлия вступила в тайный ковен ведьм и сбежала, когда ее единомышленники были арестованы. Само обвинение в ведьмовстве было абсурдом, но будь оно даже истинным, она бы прибежала к своим родным, а не исчезла бы бесследно. Они свою Эйлию знали. Если она покинула Раймар, думал Джеймон, то не по своей воле. Ему трудно было поверить, когда Джемма и Бетт прибежали к нему сообщить, что Эйлия нашлась. Они все время обыскивали гостиницы, обходя их каждую неделю в надежде, что Эйлия где-то появилась, но шли годы, и надежды стали гаснуть. И как же они все радовались, когда их бдительность наконец дала свои плоды! Сейчас они снова страдали, видя, как усиливается ее болезнь: лихорадка, горячечный бред, который заставлял ее что-то бормотать о неизвестных местах и людях, которых они совсем не знали. Слишком это было бы жестоко — вновь обрести Эйлию, чтобы тут же снова ее утратить — и она даже не очнется и не узнает их. Но лихорадка стала спадать, болезнь будто прошла перелом. У Джеймона ноги подкосились от чувства облегчения. «Теперь, — подумалось ему, — мы узнаем наконец, что же с ней случилось».

— Она переменилась, — сказала Джемма, помолчав.

— Да, бедняжка. Она так исхудала…

Нелла сняла тряпку и потрогала лоб девушки.

— Я не про это. У нее волосы стали длиннее — просто сидеть на них можно. Я полагаю, что они отросли за это время, но в них прибавилось золота. Они были более — мышиные, что ли. И я клянусь, что она выросла. Если бы она встала, оказалась бы выше меня, а мы были одного роста.

Нелла ничего не сказала, и племянница ее снова встала.

— Я должна пойти покормить кур, — сказала она. — И посмотреть, не снеслись ли они. Поможешь, Джейм?

Она хотела поговорить с братом наедине, откровенно, как бывало, когда они были моложе.

Они вышли в заднюю дверь, в небольшой дворик, где стояла в стойле лошадь и копались лениво в земле несколько тощих кур.

Открывая амбар, Джемма вздохнула.

— Повезло нам, что хоть это есть. Птица сегодня просто бесценна. Но я не знаю, сколько еще мы сможем их кормить, Джейм. Зерно страшно дорожает, а нам оно нужно для лошади — что если придется бежать из города?

Он кивнул.

— Я знаю, очень подмывает съесть всю птицу, но дядя Даннор прав — лучше несколько яиц каждый день, чем один раз мясо. Посмотрю, не удастся ли раздобыть для них корм, — Он наклонился, подобрал два бурых яйца. — Хотя, если они перестанут нестись, придется их зарезать.

Джемма заговорила снова:

— Я так рада, что Эйлия снова с нами и что ей лучше. И все равно — все как-то неправильно! Я боюсь, Джейм. Не в войне дело, не в разговорах о вторжении — войны всегда где-то есть, но ведь еще и это. — Она подняла руку, показывая вверх. Они оба посмотрели в ночное небо, чудесное и страшное, с дождем длиннохвостых комет. — Говорят, что это означает конец света.

— Я в знамения и пророчества не верю, — сказал Джеймон, когда они вернулись и положили яйца на кухонный стол. — Не думаю, что эти кометы вообще что-нибудь значат. Явление природы, — объявил он, входя за сестрой в комнату.