Печать на нем тут же треснула с тихим щелчком, конверт открылся сам собой, и из него показалось письмо.
Плотная белая бумага, позолоченный вензель с гербом (уже знакомой картинкой головы волка над перекрестьем двух револьверов), идеально ровный почерк – красота, да и только. Но вместо подробной инструкции я увидел всего несколько строк:
«Черный волхв по прозвищу Архитектор.
Его старый адрес в Ронстаде: Берроуз, 38.
Возможно, информацией о его делах владеет Бартоло Соло, бывший камердинер Архитектора.
Отчеты отправляйте еженедельно на свой адрес в Лэнсоме с пометкой “Ребекке”. Если отчетов не будет, Ребекки тоже не будет.
Ищите, мистер Питон. И помните о пуле».
Я скомкал бумагу, и она тут же рассыпалась пеплом в руке.
Значит, помните о пуле? Отлично. Вот о пуле-то я как раз успел подзабыть.
Будто откликаясь на воспоминания, заныло мое простреленное правое бедро. Я уселся на стул рядом с тазом, из которого так неэстетично хлебал воду, и задумался, просчитывая в голове варианты действий…
Через минуту уже вернулся к чемодану. Отыскал среди кучи тряпья рубашку попроще, надел прямо так, мятую, сверху натянул жилет и пиджак, всю ночь заменявший мне подушку.
Отлично.
Теперь, надеюсь, я не был похож на пижона и аристократа, скорее на парня, все ниже скатывающегося по социальной лестнице. Осталось чуть взъерошить волосы, обзавестись запахом перегара и пота, пообтрепаться, ну а черные круги под глазами, думаю, у меня уже обозначились.
С собой я прихватил пару таблеток овеума, сунув их во внутренний карман пиджака, купюру в сотню суренов (всего тэн Зивард дал мне десять тысяч) и трость для обороны на всякий случай.
Я спустился вниз около десяти утра.
И чуть не лишился дара речи.
В трактире царили чистота и порядок. Ни единого следа грязи, ни одного осколка! Черт возьми, как такое возможно?..
Пока я шел вниз, дети изучали меня пристальными взглядами.
– Мистер! Эй, мистер, – обратился ко мне один из мальчишек, прищурив глаз. – Вы во втором номере живете, да? С мистером Ордо и его сестрой, да? А как вас зовут?
– А кто вы по ПГИ? – добавил второй мальчик.
– Мы убираем номера после двенадцати… Дедушка ушел на рынок за хлебом… Скоро подвезут виски и пиво… Миссис Харди прирезала петуха… Мистер Ордо с сестрой ушли искать работу… Заходил Люк Банни, принес табак, полсурена за пачку, – отчеканила девочка, перекрикивая братьев.
А те принялись с новой силой заваливать меня вопросами:
– А вы завтракать будете?
– Вы любите яичницу? Предлагаю вам полюбить яичницу, потому что любить больше нечего…
– Вы приехали ночью?
– А вы были в Ронстаде раньше?
– Как вам спалось, мистер?
– А вы храпите? Вот дядя Хемиш так храпит, что трясется весь трактир…
Резким жестом руки я остановил этот мозгодробильный словесный поток.
Выдержал паузу, а потом спокойно ответил:
– Ита-а-ак. Я живу во втором номере с мистером Ордо и его сестрой. Меня зовут Рэй. Завтракать не буду, но яичницу люблю. Наш поезд прибыл ночью. Нет, в Ронстаде я впервые. Спалось мне паршиво. Я не храплю, по крайней мере, так же, как дядя Хемиш.
Дети пооткрывали рты и переглянулись.
– Приятного дня, мистер Рэй, – выдавила девочка.
– И вам, – кивнул я ей.
– Дженни Баум, – представилась она, чуть присев в неуклюжем реверансе, потом ткнула пальцем в сторону братьев. – Это Хью и Норманн. А нашего дедушку зовут Бен Баум, папу Адам Баум, маму Ева Баум. |