В лесу в районе высот с отметками 195,6 и 196,7 круговую оборону держал полк капитана Лобачева. Их было около 400 человек. На вооружении – несколько пулеметов и ротных минометов, винтовки, трофейные автоматы. Но боеприпасы таяли с каждым боем, с каждой схваткой. Вскоре доели последние сухари. Закончились медикаменты.

В первую же ночь немцы обрушили на полк огонь тяжелых батарей, минометы обрабатывали каждый квадрат леса, занимаемого окруженными. В лесу, к счастью, земля промерзла неглубоко. Лобачев приказал рыть глубокие ячейки. Вскоре малыми саперными лопатами (другого шанцевого инструмента у бойцов не было) окруженные отрыли пункты обогрева для раненых, ячейки, землянки. Капитан Лобачев и комиссар полка Попов постоянно обходили линию обороны, подбадривали бойцов и командиров надеждой, что скоро к ним прорвутся, подвезут боеприпасы, придут полевые кухни, раненых эвакуируют и окажут необходимую медицинскую помощь.

Окруженные оседлали узел дорог и сковывали таким образом коммуникации противника. Вот почему немцы пытались истребить их как можно скорее. Капитан Лобачев со своим полком-батальоном мешал противнику производить необходимый маневр во время боя, когда атакующие дивизии 33-й армии нажимали то там, то здесь, и, чтобы парировать удары, необходимо было перебрасывать пулеметные и минометные подразделения, соответственно, то правее по фронту, то левее. Для этого, как известно, нужны дороги. И капитан Лобачев вскоре это понял и, врывшись в землю, решил стоять насмерть.

Удивительно, но то, что происходило в лесу близ Атепцева, являлось прямым следствием событий в Берлине. 19 декабря Гитлер, утратив самообладание и доверие к своим генералам и фельдмаршалам и под впечатлением катастрофических событий под Москвой, принял на себя командование всеми сухопутными силами. Гальдер записал высказывания Гитлера на совещании 20 декабря: «Организация заградотрядов… Сжигать населенные пункты!.. Клюге должен остановить правый фланг 4-й армии. 4-й армии нельзя отступать… Держать оборону и сражаться до последнего. Добровольно не отступать ни шагу назад. Прорвавшиеся подвижные части противника уничтожать непосредственно в тылу».

Тем временем в Яковлевском тоже думали о том, как вызволить из кольца полк, чем помочь окруженным продержаться еще немного.

По приказу командарма летчики 77-й авиационной дивизии нанесли удары по артиллерийским позициям противника и тылам. Одновременно они точно определили местонахождение окруженных.

Тем временем наметился успех в полосе действий соседней 113-й стрелковой дивизии. Командарм немедля приказал сформировать подвижную танковую группу под командованием полковника Сафира. В группу вошли: 18 танков 5-й танковой бригады, а также отдельные роты резерва из состава 338-й стрелковой дивизии. Но действия группы оказались крайне неуспешными. При подходе к Чичкову танки попали на минное поле. Две тридцатьчетверки были сразу же повреждены взрывами. Остальные попятились и отошли назад. Стрелки, видя, что остались одни, без танковой брони и огня пушек, залегли и начали окапываться в снегу. Несколько раз они бросались в атаку, но всякий раз пулеметные очереди прижимали их к земле. Вечером они отошли на исходные позиции.

Ночью 22 декабря генерал Ефремов имел неприятный телеграфный разговор с начальником штаба Западного фронта генералом Соколовским.

«Соколовский:

1. Почему 113-я стрелковая дивизия отошла от Иклинское?

2. Почему не было организовано взаимодействие с соседом слева, части которого подошли и ведут бой у Аристово?

3. Какое положение на остальных участках?

4. Почему ничего не доносите комфронтом на отданное им приказание? Дать объяснение об отходе 113-й сд от Иклинское.

Ефремов:

Докладываю:

1.