Дивоте хотелось еще поговорить, но Бенедикт тоже поднялся и, дотронувшись до ее руки, вышел из спальни. Его жест, приглашавший женщину последовать за ним, был вежливым, но властным.

Райан улыбнулся Дивоте, когда она еще раз взглянула на него.

– Я никогда не причиню ей вреда, – пообещал он.

Дивота кивнула ему, и они с Бенедиктом вышли из комнаты.

Дверь за слугами закрылась.

Ей следовало бы, наверное, воспротивиться этому... Но близилось утро, а с ним и время дуэли. Не было никакого смысла в обетах и обещаниях на будущее перед такой угрозой.

Райан распустил ее волосы, и они золотым водопадом упали на ее плечи. Потом расстегнул ее платье... Сняв с себя всю одежду, он пальцами загасил свечи, бросился на постель рядом с нею и начал нежно ее целовать. Элен доверчиво прижалась к нему.

«Я дома, – умиротворенно подумал Райан, – дома, чтобы успокоиться и найти наслаждение и радость в объятиях этой женщины, от которой всегда пахнет цветами... Она единственная из всех на свете, кто может заполнить мою душу. Что бы ни ожидало меня впереди, Элен принадлежит мне, по крайней мере в эту ночь...»

Тепло и сила его тела казались Элен райским прибежищем. Она лежала неподвижно, отдавшись блаженству, пока потребность соединиться с ним не стала настолько всепоглощающей, что у нее захватило дух.

– Люби меня, – шепнула она. – Тебя не было так давно.

– Ты уверена? – прошептал Райан.

– Как никогда.

Она прикоснулась к нему, ожидая чуда, поощряя его и стараясь больше узнать о нем. Радость и удовольствие ярко расцветали такими знакомыми и в то же время совсем новыми ощущениями. Любовь кипела в ее жилах, и она шептала о ней, уткнувшись в его шею. Она чувствовала в себе исступленный восторг, необузданную страсть, она уже не подчинялась рассудку, а все остальное ей было безразлично. Она уступила перед его твердостью, принимая его и отдавая себя...

Но все-таки оставаться дома Элен не могла.

Отбросив покрывало, она встала с кровати. Двигаясь бесшумно, чтобы никого не разбудить, начала одеваться.

Ей представлялось наиболее вероятным, что дуэль состоится в саду за храмом Святого Антония. Ей доводилось слышать, что это было традиционным местом поединков на саблях, тогда как дуэли на пистолетах происходили за городом, чтобы не беспокоить окружающих. До места дуэли от дома Райана было недалеко. Улица, на которой он жил, находилась как раз позади этого храма.

Элен замедлила шаги, когда подходила к церковному саду, который представлял собой большой прямоугольник с небольшой статуей Святого Антония в центре. Сад был окружен высоким кустарником, нижние ветки которого стояли почти обнаженными. Элен остановилась позади этой живой изгороди.

На поросшей травой лужайке перед статуей уже собрались мужчины. Секунданты измеряли длину сабель, а врач проверял лекарства и бинты в своей сумке. Невдалеке расположились любопытствующие, почему-то они были в вечерних костюмах, словно зашли сюда по пути домой с какой-нибудь вечеринки или с приема, который давал префект Луссат по случаю празднования передачи колонии. Тихо переговариваясь, они обсуждали причины схватки, личные качества, храбрость и мастерство дуэлянтов и, конечно же, спорили о том, кто победит.

Ближе к Элен стоял Райан, но она видела только его спину. Он снял камзол и закатывал рукава рубашки. По другую сторону лужайки лицом к ней и к Райану стоял Дюран. Взглянув на своего противника, он тоже стал стаскивать свой камзол.

Одна из фалд его камзола, тяжело качнувшись, задела колено. Дюран протянул руку, чтобы пощупать, что могло выпирать из внутреннего кармана, и вдруг озадаченно наморщил лоб. Сунув руку в карман, он вытащил оттуда нечто напоминавшее куклу. Некоторое время Дюран разглядывал находку, потом выругался и отбросил ее в сторону.