Викки быстро взглянула на нее. Все это довольно необычно, подумала она. И то, что Криспин возит Мириам, и то, что еще и о ней самой заботится.

— Ну хорошо, уговорили, — согласилась она. — Пойдем!

— Только вам понадобится чистая одежда и банное полотенце, — сказала Мириам, довольная тем, что уговорила Викки.

— Тогда нам надо заглянуть домой. У меня здесь ничего этого нет.

— Может быть, сестра тоже захочет пойти с нами, — обрадовалась Мириам. — Попросите ее. Со мной одной Умм-Яхья не пойдет.

Викки прошлась по магазину, проверяя, все ли в порядке. Мириам стояла в дверях и наблюдала за ней. Викки она показалась сегодня особенно красивой и какой-то иной. Она никак не могла понять, в чем дело, но наконец осознала, что просто с лица Мириам сошло портившее ее мрачное выражение, а в глазах появился нетерпеливый блеск.

— Пойдемте, а не то Умм-Яхья куда-нибудь уйдет. Что вам еще осталось сделать?

Викки в последний раз оглядела магазин:

— Ну, я готова, — сказала она, глядя как Мириам натягивает свою накидку и опускает на лицо нейлоновую чадру.

Они быстро направились по Прямой улице к дому Умм-Яхьи. Но когда они пришли, Мириам отказалась пройти дальше первого дворика. Викки оставалось самой отыскать Умм-Яхью и пригласить ее с ними. Та тут же согласилась и быстро собрала все необходимое в видавший виды чемоданчик, явно претерпевший много подобных путешествий.

Увидав Мириам на пороге, Умм-Яхья не выказала удивления.

— Тебе стыдно теперь войти в мой дом? — спросила она воинственно.

Мириам пожала плечами:

— Я не была уверена, поэтому решила пригласить вас в бани. Я хочу поговорить с вами обеими.

— Как будто мы не можем догадаться, зачем это все, — проворчала Умм-Яхья. — Зря тратишь мое время, дорогая. Я никогда не соглашусь на твои глупости.

Викки думала, что Мириам, как обычно, нагрубит, но та лишь усмехнулась в ответ на явное неодобрение сестры. Викки придала своему лицу подходящее моменту суровое выражение и спросила, куда они пойдут.

Сестры долго обсуждали, какие бани открыты для женщин по утрам, и в которые из них направиться. Еще большую дискуссию вызвали профессиональные качества обслуживающего персонала — банщиц и массажисток, что считалось обеими крайне важным. Наконец все было обсуждено, и они вышли на улицу — две фигуры, закутанные в черное, и Викки.

Увидев вход в бани, Викки удивилась, что не замечала его прежде. Своей яркостью он напоминал цветок в зеленом поле. Над дверью было аккуратно вывешено цветное полотенце в знак того, что последующие несколько часов — «женские» и мужчинам вход воспрещен. Умм-Яхья толкнула дверь и жестом пригласила Викки войти. За дверью оказался коридор, слабо пахнуло серой и паром. Умм-Яхья с Мириам купили в маленьком окошке в стене три билета. Кроме того, им вручили деревянные шлепанцы и зеленый порошок, который назвали шампунем.

В первом помещении, куда они зашли, было прохладно, стояли диваны, где могли после бани возлежать клиенты, отдыхая и от души сплетничая. Женщины здесь раздевались до нижнего белья, оставляя свои вещи на диванах. После этого, надев деревянные шлепанцы, они проходили в собственно баню. Первая комната была насыщена парами, но не особенно жаркая, следующая же была настоящая парная.

— Сначала вам надо прогреться, — напутствовала Умм-Яхья Викки. — Пойдем сядем там.

Все помещение было полно женщин. Женщины, моющие друг друга, женщины сидящие, маленькие группы женщин, женщины с детьми, женщины, лежащие на каменных полках… Удивительно, но, казалось, все они знали друг друга. В конце концов, Дамаск был немалым городом, и женщины то и дело прерывались на полуслове и приветствовали вновь пришедших.