— Да, именно сегодня утром совершенно случайно мисс Люно обнаружила дневник Бонвояжа! — Доктор Эньярош произнес это так, словно это было его личной заслугой. — Причем в документах мобилизационной комиссии. — Он вдруг сделал паузу и выразительно посмотрел на меня. — Мисс Люно может поподробнее рассказать вам об этом.

Я промолчала, потому что подробности находки были бы определенно лишними для ушей Мареги, и лишь улыбнулась Эньярошу.

— Значит, мисс Люно... — Марега растерялся, явно не зная, как истолковать наше переглядывание с Эньярошем, — вы случайно нашли дневник? Случайно? — переспросил он уже с лукавством. — Вы даже не подозревали, что он хранится в вашем архиве?

Я прекрасно понимала, что сейчас Марегу больше интересует, есть что между мной и Эньярошем или нет, и поэтому коротко ответила не менее лукавым тоном:

— Нет, доктор Марега.

Похоже, Эньярош тоже понял, о чем шла речь, потому что неожиданно разоткровенничался:

— Понимаете, мистер Марега, мне стоило большого труда выяснить, что экспедиция Бонвояжа отправлялась именно из Эдуара. Я приезжаю сюда, сижу в архиве несколько недель...

Я чуть не рассмеялась, ведь мы с ним познакомились лишь позавчера, а он произнес «несколько недель» так многозначительно и так внимательно наблюдая за реакцией Мареги, как если бы тем самым предъявлял свои права на меня: дескать, мы с мадемуазель Люно — давние приятели, тебе нечего искать здесь, амиго!

—...читаю все описи подряд, изучаю уцелевшую переписку тех лет...

— По-моему, мсье Бонвояж выбрал не самое лучшее время для экспедиции. Кажется, тогда во Франции было неспокойно, да и в Европе тоже! — Доктор медицины вовсе не собирался отступать и решил блеснуть историческими познаниями.

Однако научная конференция о Франции той эпохи никак не входила в мои планы: во-первых, мне нужно было работать, а во-вторых, доктор Марега слишком взволновал меня. И не только голливудской внешностью и откровенными попытками флирта, но и причиной своего появления здесь. Слишком неправдоподобной причиной... Я решила еще раз услышать из уст психиатра, что привело его в Эдуар.

— Доктор Марега, насколько я поняла, вы ищете упоминания о Шелгваукане в интересах вашего пациента?

— Да, я собираюсь оспорить диагноз некоего нечистоплотного коллеги. Мой пациент был и есть абсолютно вменяем.

Эньярош прищурился.

— Неужели вы, док, действительно проделали путь из Рио-де-Жанейро в Эдуар ради подтверждения диагноза о вменяемости пациента?

Ага, обрадовалась я, доктор археологии тоже не очень-то верит в альтруизм!

— Вы так дорожите своей репутацией? — осведомился Эньярош.

— Неподкупной репутацией, мистер Эньярош, прошу заметить!

— То есть неподкупная репутация стоит дороже? — Эньярош поправил на носу очки. — Я вас правильно понял, сэр?

— Да, мистер Эньярош, дороже золота!

— Вы имеете в виду золото Шелгвауканы? — невинно спросила я и почувствовала, что порадовала Эньяроша.

И что это я ни с того ни с сего загорелась на какого-то там Марегу? Игнасио Эньярош вовсе не хуже! Конечно, он не так лощен: давно не стриженные волнистые волосы, запущенная бороденка, старомодные очки в пластмассовой оправе, к тому же он ужасно владеет французским... Но Эньярош ладно сложен, остроумен и неглуп: сразу учуял своим орлиным носом, что «док» больше обеспокоен золотом, а не состоянием рассудка своего пациента!

Однако мой вопрос вовсе не задел Марегу, он лишь снисходительно улыбнулся.