— Он прикончил свою жену! — выкрикнула Хоуп.

— Ох. — Кей не нашлась что сказать! От изумления ее глаза стали такими огромными, что она теперь напоминала куклу, одетую в бальное платье. Картину дополняли сверкавшие в свете свечей три бриллиантовые звезды у нее в волосах.

Хоуп села на стул у кровати и посмотрела на Ти-Си:

— Ну что, мне рассказать ей, или вы сами?

— Раз уж ты так горишь желанием выложить все подробности той кровопролитной истории, давай, рассказывай.

— Тебя здесь не было, — начала Хоуп, — поэтому ты не видела, какие мерзости печатали в газетах. Александр Лахлан Макдауэлл приехал в Чарлстон три года назад, познакомился с очень красивой и одаренной мисс Лилит Грей и сразу женился на ней. Наутро после свадьбы он перерезал ей горло.

Кей в ужасе прижала руки к щекам.

Хоуп посмотрела на Ти-Си, который буквально прожигал ее взглядом.

— Я сказала что-то не так? Что-то преувеличила?

— Ты говоришь газетными штампами, — процедил Ти-Си.

Хоуп снова повернулась к Кей.

— Этого самого Алекса поймали случайно. Кто-то бросил камень с привязанной к нему запиской в окно спальни судьи Арнольда. В записке говорилось, что молодая жена Алекса Макдауэлла мертва и лежит рядом со своим мужем в номере на верхнем этаже лучшей гостиницы города. Сначала судья решил, что это просто дикая шутка, но потом к нему явился доктор Никерсон и заявил, что получил точно такую же записку. И судья вместе с ним отправился в гостиницу. — Хоуп покосилась на Ти-Си. — Продолжать?

— А разве тебя можно остановить?

Кей переводила взгляд с одного на другого и обратно и видела одинаково поджатые губы, желваки, одинаково играющие на скулах, глаза, одинаково горящие гневом. Она представила, как вернется домой и они с мамой будут смеяться над каждым словом, произнесенным здесь, над каждым жестом — в общем, надо всем, что сейчас происходит. Она и отцу все расскажет, правда, с некоторыми поправками, опуская слова «тюрьма» и «убийство».

— Судья и доктор ворвались в номер еще до рассвета и в кровати рядом с Александром Макдауэллом нашли тело его жены. У нее было перерезано горло!

Кей снова охнула и непроизвольно схватилась за горло.

— Я готов жизнью поклясться, что это убийство совершил не сын Мака, — спокойно сказал Ти-Си.

— Можете клясться сколько угодно, но сейчас вы рискуете жизнью Кей, а не своей! — гневно заявила Хоуп.

Глядя на них, Кей спрашивала себя: а смогут ли впредь эти двое нормально общаться друг с другом?

— Значит, вы собираетесь вытащить его из тюрьмы и отослать подальше отсюда?

— Мой план был именно таков, за исключением одного: я намеревался ехать с ним.

— Чтобы поучаствовать в его долгих, опасных походах, — продолжала злиться Хоуп. — Куда вы собрались на этот раз?

— В дебри Флориды.

Хоуп аж передернуло от отвращения.

Всю свою жизнь Кей слышала рассказы о путешествиях дяди Ти-Си. Вместе с научными экспедициями он побывал на Дальнем Западе и видел то, что скрыто от взоров белого человека. Он любил растения и, казалось, знал все их латинские названия. Три года он учился зарисовывать то, что видит. Окружающие восхищались его рисунками, Кей же с мамой держали свое мнение при себе, так как обе были талантливыми художниками и считали его работы слишком простыми, слишком примитивными. Одним из учителей Кей по рисованию — ей стали нанимать учителей с четырех лет — был английский художник Рассел Джонс. В студии этот человек был самым настоящим тираном, и Кей приходилось много работать, чтобы добиться того, что он от нее требовал. И это у нее получалось.