Я стыдилась своих чувств. Нам женщинам не положены сильные страсти, ведь так? После того, что было с Гектором, я поклялась отцу, что этого не повторится, что я сумею сдерживать чувства, и все-таки я не смогла. Поэтому так много осталось невысказанным… Уже потом, с Артуром, когда, казалось, можно было бы сказать открыто… впрочем, теперь ты знаешь одну из причин, почему я молчала с ним, да к тому же я так сильно завязла, видимо, в плену своих принципов.

Ты еще полюбишь снова — я не сомневаюсь, такое еще случится. Если это произойдет, ты должен мне обещать кое-что. Расскажи ей все — обо мне и о себе, и о том, что было в Африке. Не скрывай от нее истинных своих чувств, и, возможно, наступит день, когда и она сможет открыть тебе свои желания.

И еще я хотела бы кое-что попросить тебя для меня сделать. Прошу, опиши все, что было. Напиши историю про нас. Я знаю, лучше тебя этого не сделает никто. Безусловно, что каждый человек испытывает в жизни наивысший свой пик, по существу, даже бесконечную череду таких сильных ощущений, — но мне кажется, что наша история, то, что происходит сейчас, ни в коем случае не должно быть забыто.

Расскажи все, как было, Роберт; расскажи без желчи. В конечном счете, что есть у нас, кроме истории жизни.

Порой, когда тоска по тебе была просто невыносимой, я говорила себе, что мужчины и женщины спят друг с другом тысячи лет; что миллионы в нашей стране спят друг с другом ежедневно. Но дружба между мужчиной и женщиной до сих пор редка и бесценна. Я люблю тебя, Роберт… но превыше всего я рада тому, что я твой друг.

Любящая тебя —

На дне коробки осталось еще одно письмо и маленькая шкатулка красного дерева. Я мгновенно узнал ее: скорее всего, это был последний сохранившийся экземпляр оригинального «Определителя Уоллиса-Пинкера».

Письмо было тем самым, которое я написал ей, с припиской стряпчего:

«Мистер Брюэр прост, чтобы я возвратил это вам».

Глава восемьдесят восьмая

Кастл-стрит, 28 апреля

Моя милая Эмили,

Ко мне приходил твой муж. Он — как и все мы, — обеспокоен состоянием твоего здоровья. Это не удивит тебя: но удивить тебя может то, что он сделал мне некоторое предложение ради твоего благополучия.

Он сказал, если ты прекратишь голодовку, он предоставит тебе свободу — не будет препятствовать твоему с ним разводу. Он поступает так, разумеется, исходя из ложного представления, что мы с тобой любовники и что, как только тебя освободят, мы поженимся. Он хочет, чтобы я склонил тебя к такому развитию событий.

Моя любимая Эмили, хочу, чтобы ты знала: нет для меня большего счастья в жизни, стоит мне представить, какая была бы радость стать твоим мужем. И все же я не намерен никак на тебя не влиять в ту или иную сторону. Я не буду призывать тебя ни бросить голодовку, ни продолжить сопротивление. Единственное, что я хочу тебе сказать: ты совершила грандиозный поступок; как бы ты ни решила поступать далее, я неизменно буду гордиться тобой. И вечно буду любить тебя.

Решение за тобой.

С безграничной любовью,

Глава восемьдесят девятая

Компоненты вкуса, обнаруживаемые в послевкусии, могут обладать некоторой сладостью, вызывающей в памяти вкус шоколада; от могут напоминать дым костра или табачный дым; они могут походить на пикантные специи, скажем, гвоздику; они могут отдавать смолистостью, наподобие живицы; или же от могут воплощать любые комбинации названных свойств.