— Что-о-о? — Торговец выкатил на меня глаза.

— Разумеется, надо немного подработать, — скромно заметил я. — Но, по-моему, в общем и целом…

— Пробуйте следующий, — нетерпеливо перебил меня Линкер.

Я поднес к своей чашке второй кофейник.

— В новую лейте! — прошипел Линкер.

— Простите… — Наполнив вторую крохотную чашечку, я отпил из нее. И в изумлении воскликнул: — Совсем другой вкус!

— Разумеется, — кивнул Пинкер. — И какой же?

Раньше мне совершенно не приходило в голову, что кофе может быть разный. Разумеется, кофе бывает разбавленный, или прогорклый, или пережаренный, — что, признаться, частенько случается, — но тут передо мной оказались два разных сорта кофе, оба очевидно превосходные, но в своем превосходстве весьма отличные друг от друга.

— Как выразить словами подобное различие? — осведомился Пинкер и, хоть выражение его лица не изменилось, я почувствовал, что именно в этом вопросе и состояла суть нашей беседы.

— Этот, — начал я медленно, указывая на вторую чашку, — как будто с легким… дымком.

— Верно, — кивнул Пинкер.

— Ну, а тот, — я указал на первую чашку, — пожалуй, более… цветочный.

— Цветочный! — Пинкер по-прежнему во все глаза глядел на меня. — Цветочный! — Все же как будто оценка его заинтересовала… я бы даже сказал, произвела на него впечатление. — Так… позвольте-ка… — Он подтянул к себе секретарский блокнот, записал: «цветочный». — Продолжайте!

— Во втором есть некая острота.

— Точнее?

— Как запах от карандашных стружек.

— «Карандашные стружки», — также занес в блокнот Пинкер. — Именно так.

Все это походило на какую-то викторину, забавную, но бессмысленную.

— А другой отдает… ну, может быть… грецким орехом? — рискнул я.

— Может быть! — кивнул Пинкер, записывая. — Что еще?

— Этот вот, — я указал на вторую чашку, — как бы со специями.

— С какими же?

— Трудно сказать, — признался я.

— Неважно. — Пинкер вычеркнул «специи». — А! Милости просим! Замечательно. Можно разлить, будьте добры!

Я обернулся. В контору вошла молодая женщина с очередным кофейником. Я отметил про себя, что она весьма привлекательна, — в те дни я считал себя некоторым образом знатоком в этом вопросе. Одета в практичной манере, которая в ту пору была весьма популярна среди служащих женщин. Застегнутый на все пуговицы до самого подбородка строгий длинный жакет и длинная без турнюра юбка едва ли подчеркивали достоинства ее хрупкой фигуры. Между тем, лицо ее было подвижно и живо, а золотистые волосы, хоть и тщательно подколоты, изящно уложены.

Наполнив одну из чашечек, она осторожно поднесла ее мне.

— Благодарю вас, — сказал я, ловя ее взгляд, и лучезарно, как мне казалось, ей улыбаясь.

Даже и заметив мой интерес, девушка вида не подала: лицо хранило профессиональную непроницаемость.

— Пожалуй, стоит записывать, Эмили, — Линкер придвинул к ней блокнот. — Мистер Уоллис только что попытался определить, какую именно пряность наш изысканный бразильский кофе ему напоминает, но вдохновение ему временно изменило.