Екатерина Вильмонт. Артистка, блин!Артистка, блин! – 1
…И слова страшного «люблю» Не повторяйте ей.
Улыбки фортуны
Что может быть уютнее заснеженного альпийского городка? Остатки рождественского убранства придают всему особую волнующую прелесть, многочисленные кафешки и бары так и манят зайти, согреться чашкой вкуснейшего кофе или стаканом глинтвейна. — Какая ты умница, Надька, что вытащила меня сюда! — признался вдруг Семен Романович жене. — Что это с тобой, Сенечка? До сих пор ты только ворчал. — Да ничего, просто я вдруг понял, что уже отдохнул. Отоспался, отъелся, да и вообще… привел в порядок душу и мысли. Все‑таки как хорошо иметь жену, которая знает тебя лучше, чем ты сам! — Что верно, то верно. — Сколько нам еще тут осталось? — Три дня. А что, уезжать неохота? — Неохота! — тяжело вздохнул Семен Романович. — Может, поменяем билеты и останемся еще на недельку? — Нет, Сеня, ты через три дня взвоешь! — Не взвою! Здесь так чудесно… — Не смеши меня! И, главное, слушайся, тогда все будет отлично! — Да, кажется, ты, как всегда, права, — засмеялся он. — Ну, какие на сегодня планы? — Какие планы? Пойдем гулять, заглянем в магазинчики, пообедаем. — Надюш, а давай пообедаем там же, где вчера. — Давай, сама хотела тебе предложить. Там так готовят седло косули! Пальчики оближешь. — Я тебя обожаю! — Ты обожаешь седло косули! — Спорить не стану, но тебя я обожаю куда сильнее. Он обнял жену. Они бродили по улицам, накупили какой‑то дребедени, выпили кофе, потом опять бродили, а потом вдруг решили вспомнить детство — пошли кататься на санках с горы. Восторгу обоих не было предела, и Семен Романович, словно чеховский герой, каждый раз шептал жене на ухо: — Я люблю вас, Наденька! Надежда Михайловна была очень довольна. — А я не помню, как звали ту девушку! — со смехом сказала она, когда они влезли в подъемник. — Я тоже точно не помню, но, кажется, все‑таки именно Наденька! — засмеялся муж. После пятого спуска Надежда Михайловна решительно сказала: — Все, хватит! Хорошенького понемножку! — Согласен, но завтра опять сюда придем, дураки, три дня потеряли! Надо наверстывать! Все, идем обедать, я голоден как волк! — Хорошо, только зайдем переодеться, у меня снег в сапоги набился и брюки мокрые. — Описалась со страху? — Еще чего! — засмеялась она. И подумала: надо его почаще куда‑нибудь вытаскивать, за три дня в этом альпийском раю он стал похож на себя прежнего, молодого. Через час они входили в тот же ресторан, где обедали вчера. — Я хочу пива! — заявила вдруг Надежда Михайловна. — Вот так новость! Ты же не любишь? — С меня Татьяна взяла слово, что я попробую темное пиво. — Прекрасно! Наконец‑то и я выпью пива. — А ты чего воздерживался? — Так я тоже не большой любитель. Пиво им подали очень быстро. — Ох, как вкусно! — простонала Надежда Михайловна, отхлебнув пива. — Мягкое, бархатное просто. — Да, недурно… Ой, ты глянь, что на улице творится! За окнами валил снег. — Ничего себе! — ахнула Надежда Михайловна. |
