– Ну хватит! Довольно! Я потом все вымою! – торопит их бабушка, слишком взволнованная, чтобы обращать внимание на чистоту паркета.

Надо сказать, когда воины бонго-матассалаи попадают в дом, они страшно теряются. Вот и сейчас они на цыпочках, стараясь не производить лишних звуков, входят в гостиную. В комнате с прямыми углами и низкими потолками они действительно чувствуют себя не в своей тарелке и идут, согнувшись в три погибели, чтобы их два метра тридцать сантиметров не задели люстру.

Арман, точнее, призрак прежнего Армана, вытянулся на канапе. Если перепутать бабушку с призраком могли только верящие в духов природы бонго-матассалаи, то

Армана любой мог принять за посланца потусторонних сил. Огромная повязка вокруг головы придает ему сходство с инопланетянином, а синяки и царапины, разукрасившие его лицо, все еще одутловатое после воздействия инсектицида, делают его похожим на выходца с того света.

Во время атаки дикого козла его угораздило угодить физиономией в ветровое стекло.

– Да, дорого же мне обошлась эта поездочка! – изрек Арман, выбираясь из автомобиля на шоссе.

Жена, к которой была обращена эта реплика, ничего не ответила. Еще бы! Принимая во внимание количество синяков и ссадин, украшающих теперь лицо супруга, ему понадобится столько мазей и примочек для лечения, что по сравнению с их стоимостью цена ветрового стекла покажется просто ничтожной.

Упав в кресло не в самой удобной позе, жена Армана так в ней и осталась. Глаза у нее слипаются, она вот-вот заснет, настолько она устала. Она устала бы гораздо меньше, если бы ей пришлось идти или даже бежать по той самой дороге, по которой мчались Артур и Альфред, то есть по твердому и прямому шоссе. Однако супруг ее вознамерился найти кратчайший путь. А так как он обычно путал юг с севером, то они срезали угол по болоту, а не по лугу. Теперь понятно, почему ноги матери покрыты бурыми бляшками засохшей грязи, а из босоножек торчат клочья увядшей тины. Выбравшись из болота, отец, разумеется, свернул не в сад, а в поле, заросшее дикой ежевикой. После многотрудного путешествия через колючие заросли цветастое платье матери украсилось пятнами ежевичного сока, а юбка от платья превратилась в коротенькую бахрому.

Эта парочка туристов поневоле нанесла в гостиную столько грязи, что усилия воинов матассалаи, топтавшихся на половике, пропали даром и только вызвали раздражение у Маргариты. Действительно, зачем задерживаться, вытирая ноги, если вся окрестная грязь уже в доме?

– У них возникла проблема! – объявляет Арчибальд тоном, из которого ясно, что это его нисколько не удивляет.

Впрочем, взглянув на тех, кто внес достойный вклад в замусорение гостиной, вряд ли кто-нибудь дерзнет возразить Арчибальду. Отец напоминает большую конфету на палочке под названием «чупа-чупс», а мать больше всего смахивает на засушенный букет, погруженный во фритюр. Несомненно, у этих людей имеется проблема, и, скорее всего не одна.

– Они попали в аварию, врезались в животное! – громко объясняет присутствующим Арчибальд.

Услышав столь ужасную новость, воины все как один трясутся мелкой дрожью, по телу у них бегают мурашки, а кожа покрывается мелкими пупырышками, иначе говоря, превращается в «гусиную кожу».

– Животное ранено? – незамедлительно спрашивает вождь.

Именно эта часть сообщения Арчибальда показалась ему наиболее существенной.

– Нет! Животное чувствует себя прекрасно! Благодарю вас от его имени за заботу о нем! – подает голос отец; вопрос явно задел его за живое.

– И что это за животное? – продолжает расспрашивать вождь матассалаи.

– Не знаю я, что это за животное! То ли слон, то ли бегемот, словом, что-то в этом роде! Кто знает, кого вы тут навезли из своей Африки! – огрызается отец.

По-видимому, в результате столкновения у него случилось самое настоящее сотрясение мозга, ибо только сотрясенные мозги могут перепутать козла с бегемотом.