— Да, госпожа! — Служанка и-и-и… прапраправнучка мгновенно возникла в проеме дверей спальни. Кастимионэль окинула ее стройную фигурку оценивающим взглядом.

— Вот что, дорогая моя, мне… нам, всем нам нужно, чтобы ты влюбила в себя одного человеческого аристократишку.

— Челове… человеческого? — ошеломленно пролепетала Свириниэль.

— Да, — с кривой усмешкой кивнула Великая провидица, — он нужен мне отдрессированным. К тому же мне не нравится его жена. Она мне тоже мешает… и, похоже, действительно влюблена в своего мужа. Так что тут получится одним выстрелом выпустить две стрелы, — закончила она эльфийской пословицей, после чего замолчала и несколько мгновений молча смотрела на стоящую перед ней эльфийку, а затем медленно произнесла:

— А после того, как ты сделаешь все как надо, мы, так уж и быть, начнем заниматься развитием твоего провидческого дара.

Глаза Свириниэль на мгновение вспыхнули, после чего эльфийка опустила взгляд и склонила голову.

— Когда и куда мне выезжать, госпожа?

— Не надо никуда выезжать, — снова усмехнулась Кастимионэль, — этот зверек скоро сам сюда заявится…

1

Трой отшатнулся в сторону, а затем резким движением резко выбросил вперед Тайную ветвь, метя в шею, прикрытую добротным латным горжетом. Противник ловко заблокировал удар своим клинком и презрительно ощерился… но в следующее мгновение его башка, увенчанная крепким кованым шлемом с полуличиной, сделанной в виде кабаньей морды и прикрывающей лицо где-то до уровня верхней губы, слетела с плеч и покатилась по земле, все еще сохраняя то же самое презрительное выражение. Трой качнулся в сторону, уходя от возможного удара со спины и одновременно разворачиваясь, после чего окинул взглядом схватку и тут же прянул вперед, одним движением меча даже не нанося удар, а прямо-таки вскрывая спину еще одному бандиту, а затем… опустил меч. Бой закончился.

— Эти как-то быстро кончились!

Герцог Арвендейл развернулся и бросил взгляд на того, кто произнес эти слова. Виконт Аскавирал в настоящий момент ничем не напоминал того, кем он являлся на самом деле, — то есть благородного рыцаря и родовитого аристократа. Скорее его можно было принять за молодого, но уже, похоже, довольно опытного ополченца из числа вольных поселенцев или крестьян, выходца из какой-нибудь глухой деревеньки, в которой большая часть мужиков промышляет еще и охотой. Причем то, что он опытный, определить можно было только по тому, что на его плече в данный момент покоился здоровенный, но весьма покоцаный дрын, издали напоминающий обычный лом (ну ладно, будем честными — не совсем обычный, но где-то близко). И лишь за десяток шагов можно было различить, что это вовсе не лом, а довольно приличный двуручный меч с вороненым лезвием. Почему это служило признаком опытности? Да потому, что даже в той сборной солянке, которой являлась сейчас армия Империи людей, подобное оружие никогда бы не доверили неопытным рукам. Потому что двуручный меч в неопытных руках — это проблема для своих, а не для врагов… Весь же остальной вид молодого виконта соответствовал вышесказанному — поселенец или крестьянин из глухой деревеньки. А кем еще может быть молодой парень, одетый в домотканые штаны, кожаные онучи с тряпичными опорками и меховую безрукавку, натянутую прямо на голое тело?

Трой скупо усмехнулся и, стянув с головы напрочь порванный подшлемник, вытер им лицо. Вернее, попытался. Потому что на самом деле он просто повозил по лицу мокрой тряпкой, в которую превратился совершенно мокрый подшлемник. А откуда ему быть сухому-то? Дождь шел уже третий день. И хотя сегодня с утра он почти утих, превратившись скорее в этакую висящую в воздухе морось, на самом деле это было еще хуже.