|
А по большей части – торгаши и ростовщики. Денег у них – немерено. Говорят, сами императоры у них порой занимали. Если, скажем, за войну поиздержались… Селятся, в основном, в больших городах, в своем квартале, и посторонним туда особого доступа нет. Так что… – Ругир развел руками. Мальчик некоторое время молчал, потом грустно сказал, словно самому себе: – Значит, мне этому никогда не научиться… Ругир пристально взглянул на него. – А зачем этому учиться? Ты думаешь, магия – это всякие чудеса, о которых вам Суржина зимними вечерами рассказывала? Нет, парень, это все в прошлом. Как оказалось, род людей совсем не приспособлен к магии. Может, в давние времена, когда жили Прародители, в которых, как гласят легенды, сами боги вдохнули искру жизни, среди людей и встречались могучие маги, а теперь… – Ругир махнул рукой. – У нас вон в отряде со всеми болячками шли к бабкетравнице, а не к магулекарю. – Он немного помолчал, о чемто задумавшись, потом повернулся к Трою и, обхватив его голову ладонями, принялся внимательно рассматривать синяк. – А вот насчет учебы, тут ты прав. Пора начинать тебя учить. – Ковать? – обрадовался Трой. – Вот здорово! – Верхом его мечтаний было овладеть кузнечным искусством. А о чем еще, скажите, мог мечтать мальчишка, живущий при кузне. – И ковать тоже, – усмехнулся Ругир. Назавтра он поднял Троя еще до рассвета. Когда мальчишка выбрался изпод вороха старых тряпок, служивших ему одновременно и матрасом, и простыней, и одеялом, и подушкой, то обнаружил, что Ругир одет в какуюто непонятную одежду. Вопервых, она была сшита из совершенно неизвестной и никогда им не виданной материи, а вовторых, по покрою очень сильно отличалась от того, что носили в деревне. Трой потер кулаками глаза и громко восхитился: – Bay! Дядя Ругир, а что это на вас за порты и рубаха? Ругир рассмеялся. – Ну ты и сказал, парень, – порты… рубаха… слышал бы тебя грозный сеид Саббах! – Какой Саббах? – не понял Трой. – Неважно, – все так же смеясь, махнул рукой Ругир. – Запомни, эта одежда называется хирхах, ее шьют из кожи, снятой со спины иблиса, и носить ее имеет право только альхарай, воин, осененный благодатью битвы. Понятно? Трой глубокомысленно кивнул, почесал ухо и спросил: – А кто такой этот иблиса! – Не иблиса, а иблис, – поправил Ругир. – Это могучий Темный песчаных пустынь. Его сила равна силе сотни самых сильных воинов, а свирепостью он превосходит тиграальбиноса, считающегося ужасом песков. Его когти могут в мгновение ока разорвать на мелкие кусочки самого большого соргала, шкура у которого такая толстая, что его можно жечь факелом, а соргал ничего не почувствует. Трой вновь почесал ухо и спросил: – И как тогда его убивают? Ругир с серьезной миной нахмурил брови: – Оо, это великий подвиг, на который способны только настоящие альхарай… – Тут он не выдержал и рассмеялся: – А, впрочем, не знаю. Никогда не видел живого иблиса. Ладно, вставай, соня, пора заниматься. Трой торопливо вскочил и, подбежав к двери, высунул нос на улицу: – Но, дядя Ругир, дядя Тристан еще даже не затопил горн! – Верно, – кивнул Ругир. – Но СЕЙЧАС мы начнем не с ковки. Так что умойся и пошли. Восход солнца застал их на поляне, недалеко от той сосны, под корнями которой Трой вчера так славно провел время, пока остальные дети, пыхтя, старательно ползали по лесу в поисках грибов. |
