Продавщица Татьяна вдруг вспомнила прошедший выходной, когда она познакомилась в баре с очень привлекательным молодым мужчиной. Они выпили по паре коктейлей, потом он предложил пойти в ресторан. Она слегка опьянела от шампанского и много болтала. А ее спутник внимательно слушал, умело наводя разговор на место ее работы, и все подливал и подливал вина, и Татьяна выболтала ему и про строительные работы, ведущиеся возле магазина, и про богатого клиента, который присмотрел замечательно дорогое бриллиантовое колье и в понедельник утром придет с деньгами.

Они расстались очень мило, молодой человек дал Татьяне свою визитку, просил звонить. Сейчас Татьяна поняла, в чем там было дело. Визитка лежала в сумочке.

«Выбросить скорее!» — подумала Татьяна, хотя визитка, естественно, была фальшивой.

Клиент подошел к Илье Борисовичу и тронул его за плечо.

— Деньги назад отдашь! — потребовал он.

— Позвольте! — проскрипел Илья Борисович. — У меня нет уверенности, что вы сами не приложили к этому руку.

Он втянул голову в плечи, ожидая, что разъяренный клиент применит рукоприкладство.

Клиент же отчего-то успокоился. Он нагнулся к Илье Борисовичу и произнес ему на ухо несколько слов.

Илья Борисович послушал и понял, что деньги придется вернуть.

На ее груди лежал кот Бейсик и в такт мурлыканью регулярно впускал и выпускал когти. Это была его утренняя зарядка. В комнате была страшная жара, судя по всему, включили-таки паровое отопление, несмотря на то что сентябрь в этом году выдался на удивление теплый — днем доходило до двадцати градусов, как летом. Но положено топить — они и топят. Надежда отбросила одеяло и перевернулась на живот, с трудом сбросив кота. Однако все равно дышать было нечем, тогда она села и попыталась раскрыть глаза.

«Видел бы кто-нибудь меня со стороны, определенно посчитал бы, что тетя мается тяжеленным похмельем», — невесело подумала Надежда.

Она тут же порадовалась, что никто, кроме кота, ее не видит в таком ужасном состоянии. Мужа не было дома, и вернется он очень нескоро. Надежда немножко погрустила по этому поводу, но решила, что все к лучшему.

Глаза удалось разлепить с большим трудом, но когда в них попал солнечный свет, Надежда охнула и прикрыла их снова рукой.

— Бейсик, сколько же времени? — жалобно протянула она.

Кот, отреагировав на свое имя, рявкнул в ответ злобным мявом, мол, давно пора кормить домашнее животное.

Тогда, повернув голову в ту сторону, где по ее предположениям должны были находиться настенные часы, Надежда осторожно приоткрыла один глаз. На часах, если не врали, было четверть двенадцатого, стало быть, сегодня Надежда Николаевна спала всего четыре с половиной часа.

— Очевидно, в моем возрасте нельзя так наплевательски относиться к собственному здоровью! — произнесла Надежда вслух, сразу стало противно, потому что вспомнился этот возраст.

Дело в том, что весной Надежде Николаевне исполнилось пятьдесят лет. И хоть торжественный юбилей удалось по чистой случайности замотать, то есть не было торжественных поздравлений от начальства с пожиманием рук и троекратным лобызанием, и мужчины не глядели с лицемерным удивлением — мол, кто бы мог подумать? — а на вид такая молодая, — и сотрудницы помоложе не улыбались злорадно, как будто сами через несколько лет не будут в таком же положении, заразы, но все равно перед самой собой Надежда не могла хитрить: факт остается фактом, возраст уже солидный.

Собственно, на здоровье Надежда не жаловалась, но в экстремальных случаях, вот как вчера, организм уже не мог работать как часы. Она наконец полностью открыла глаза и потянулась.