«Больше мне делать нечего!» — хотела сказать Надежда, но промолчала — с матерью спорить, себе дороже обойдется.

Поезд номер 614 оказался московским и прибывал он на Московский, соответственно, вокзал ровно в двадцать три часа пятьдесят пять минут по московскому времени.

Чтобы выяснить это, Надежде понадобилось всего-то минут сорок повисеть на телефоне, чтобы пробиться в справочную. Как только она повесила трубку, позвонила мать.

— Слушай, Каракалпакия, оказывается, в Средней Азии! — обрадованно закричала она. — С одной стороны ее омывает Аральское море...

— Какое море? Его же нет давно, — перебила Надежда.

— А Каракалпакия — есть! — стояла на своем мать. — В общем, она входит в состав Узбекистана. Наверное, через Ташкент поезд идет... , — Да-да, я уже знаю.

Выслушав все про поезд, мать помолчала.

— Знаешь, я тут все думала, думала.., и вспомнила. У твоего отца была тетка.., нет, кажется, двоюродная сестра.., нет, все-таки это была тетка.., двоюродная, а может, троюродная.

— Никогда в жизни у отца в родне не было никаких Сперанских! — заявила Надежда. — Мы бы знали.

— А вот ее фамилия, кажется, была Сперанская, — гнула свое мать, — хотя замужем она вроде бы не была.., а может, была как-нибудь случайно и недолго, а фамилия так и прилипла.

— Мама, твои рассуждения притянуты за уши! — Надежда представила, как ей придется торчать поздно вечером на Московском вокзале, и была очень зла.

— Но ведь кто-то с такой фамилией едет к нам из Каракалпакии, — резонно возразила мать, — так я тебе скажу, что, кроме этой тетки, больше некому.

— Тетка отца... — протянула Надежда. — И сколько же ей может быть сейчас лет?

— За восемьдесят, — дипломатично ответила мать.

— Замечательно! Встречать полоумную старуху, которую я никогда в жизни не видела! Как она хоть выглядит?

— Откуда я знаю? — удивилась мать. — Я тоже никогда в жизни ее не видела. Дело в том, что ее сослали в Каракалпакию в пятьдесят втором году. А до этого она еще лет пять пребывала в местах отдаленных.

— Дальше Каракалпакии? — удивилась Надежда.

— На Севере, — отмахнулась мать, — и не спрашивай больше, ничего про это не знаю. Мы с твоим отцом поженились в пятидесятом, ты родилась в пятьдесят первом.

Сама посуди, откуда я могла ее знать?

— За что ее посадили и сослали?

— Ой, да какая теперь разница! — рассердилась мать. — Знаю только, что потом, когда можно было вернуться, она наотрез отказалась уезжать из своего Нукуса. Так и сказала: я, говорит, не желаю болтаться по всей стране, как цветок в проруби! То меня сюда, то теперь обратно туда! Знать ничего не знаю!

— Характер, — заметила Надежда.

— Вот-вот, отец рассказывал, что характер у нее всегда был скверный.

— В этом мы скоро будем иметь возможность убедиться, — зловеще проговорила Надежда и оказалась права.

К вечеру Надежда поехала к матери на Литейный — оттуда ближе было до вокзала.

Мать напоила ее чаем и показала выцветшую любительскую фотографию. Большая семья сидела за столом на дачной веранде.

Надежда узнала совсем молодого отца и бабушку, было еще несколько знакомых лиц.

— Вон там в углу, за самоваром, — сказала мать, — это она, тетя Вася.

— Что? — изумилась Надежда. — Как ты ее назвала?

— Васса Иринарховна Сперанская, сокращенно — тетя Вася, — посмеивалась мать.