Алик растерялся. Она узнала его, как только он вышел на берег. Он думал, пользуясь своим внезапным появлением, начать разговор, но неожиданность не получилась. Нужно было брать быка за рога.

— Вам привет от Васи, — сказал лениво Алик.

Светлана хмыкнула:

— Дурацкие шутки, Саша. Не знаю я никакого Васю. — Она привстала на локтях. — Отвернитесь.

Алик послушно отвернулся.

— Я за это жуткое время тоже стала психологом и людей вижу насквозь. Вы пришли за деньгами, Саша. Так и говорите.

Алик удивленно повернулся к ней. Она обвязала грудь тонким шарфиком, смотрела на него внимательно и насмешливо. Алика поразили ее глаза: лучистые, молодые, зеленые, совсем как у Марины.

— Вы вылечили мою дочь, — сказала она весело. — Девочка в прекрасном настроении. В тот раз я заплатила вам очень мало. Не взыщите. Сколько смогла. Вы знаете, после смерти мужа у меня ничего не было. Ни-че-го.

Алик хотел возразить, сказать, что он пришел совсем не за этим, но Светлана вдруг приложила тонкий палец к его губам:

— Не беспокойтесь. Я передам Гоше вашу просьбу, но сейчас вам лучше уйти. Гоша у меня отчаянно ревнив, — она засмеялась наигранно, — особенно к молодым. Найдите нас, Саша, после ужина. Гоша с вами рассчитается, — и, лучезарно улыбаясь, помахала рукой: — До вечера, Ротшильд.

Она снова улеглась на полотенце, изящно вынув из-под груди шарфик.

— Про Васю я не шутил, Светлана Филипповна, — сказал Алик.

— Не знаю я никакого Васю, — сурово ответила она.

— Вы его называли — Капитан… Капитан Джо.

Алик видел, как напряглись ее лопатки.

— Он просил передать, что до сих пор помнит вас и любит, — сказал Алик почти как Магамба.

Светлана села лицом к Алику, потом вспомнила про грудь, хотела отвернуться, но только прикрыла ее рукой.

— Где вы его видели?

— В городе, — ответил Алик осторожно.

— Когда?

— Вчера.

— Разве он уже вышел из заключения? — спросила она тревожно.

Алик понял, что про Василия она ничего не знает. Она думает, что он опять сидит. Кто-то убедил ее в этом. Наверное, Георгий Аркадьевич. Но зачем он это сделал, Алик понять не мог. Светлана ждала ответа, и Алик сказал:

— Я с ним виделся не в тюрьме…

— Как вы его нашли? — недовольно спросила Светлана.

— Я его не искал. Он сам… Он сам ко мне пришел.

— Зачем?

— Он болен,— нашелся Алик.— Он просил ему помочь.

— Чем он болен?

— Нервы, — пожал плечами Алик.

— Неправда, — не поверила Светлана, — он опасно болен. Я знаю. Я чувствую.

— Да. Он опасно болен, — согласился Алик.

— Он может умереть?

— Кто знает? Все в руках Божьих.

Светлана достала из сумочки сигареты, нервно щелкнула зажигалкой. Затягиваясь, брезгливо скривила рот:

— Это ответ истинного врача.

— Почему? — не понял Алик.

— Когда врач может помочь, о Боге не вспоминают. Когда медицина бессильна, все сваливают на него. Это подло. Сваливать на него свое бессилие.

Она сказала это с такой горечью и обидой на медицину, что Алик счел своим долгом заступиться за профессию:

— Вы не правы, Светлана Филипповна. О Боге изначально должен думать пациент. А врач в любом случае делает все возможное.

Светлана посмотрела на него печально и презрительно:

— Это еще подлей, Саша. Сваливать все на несчастного, страдающего человека.

«Ого! — подумал Алик. — Магамба прав. Она любит его. Как она его любит!» Но оставить без внимания ее презрение он не смог:

— Я ни на кого не сваливаю.